Хозяин дома

— А как же Флисс?

— Зачем ей я со своим поместьем, если у нее на примете некто столь же богатый и к тому же владеющий несколькими замками?

— Значит, она сочла тебя второсортным женихом? — поддела его Элла, пытаясь скрыть боль под маской злой насмешки. — Что ж, надеюсь, тебе больно, надеюсь, ты чувствуешь себя как в аду, потому что я чувствую себя именно так. Второсортная невеста. А что, мысль неплохая! Если тебя отвергла любимая женщина, почему бы не жениться на легковерной дурочке, бывшей жене? Для постели вполне сгодится. Но разве ты забыл, Джек? Я же неполноценна? Я могу дать тебе секс, если, конечно, окажусь достаточно глупа, но не детей. — Элла мысленно попросила Бога простить ее за эту маленькую ложь.

— Элла, мне нужна только ты, ты одна, — упрямо повторил Джек. Он шагнул к ней, Элла попятилась и уперлась спиной в мойку. В крохотной кухоньке были все современные удобства, но спрятаться в ней было негде. Элла попыталась выскользнуть в коридор, но Джек своим крупным телом преградил ей путь к отступлению. — Элла, я хочу тебя, — прошептал он, беря ее за плечи и прижимая к себе. — Только тебя, всегда тебя.

Он стал осыпать ее лицо градом быстрых легких поцелуев, касаясь губами век, щек, уголков рта, но Элла застыла в его объятиях как каменное изваяние, и под внешне невозмутимой оболочкой шла яростная борьба тела с разумом.

Флисс бросила Джека, и он готов удовольствоваться вторым сортом, потому что Элла избавит его от необходимости искать новую партнершу. Их объединяет только секс, пускай даже первоклассный, но Джек ее не любит.

— Нет! Нет! — закричала Элла. Пытаясь вырваться, она яростно замолотила кулаками по груди Джека. — Нет, Джек, пусти!

Вдруг из глаз Эллы хлынули слезы. Джек тихо выругался и привлек ее к себе.

Тело ее затряслось от рыданий, Элла плакала, не сдерживаясь, изливая в слезах всю свою любовь и ненависть. Она любит Джека и одновременно ненавидит. Правда, ненависть вспыхивает лишь ненадолго, когда боль становится совсем непосильной, а любовь остается.

— Элла, выходи за меня, — мягко, но настойчиво повторил Джек, когда она притихла.

Даже зная правду, Элла испытывала большой соблазн принять предложение — особенно теперь, когда она носит ребенка от Джека. Выйти за него замуж, прожить с Джеком всю жизнь… роль второсортной жены все же лучше, чем ничего, уговаривала она себя. Но она не может. Она слишком любит Джека, чтобы согласиться на роль эрзац-жены.

— Я не могу выйти за тебя, Джек, — тихо сказала она. Мягко высвободившись, она вытерла слезы кухонным полотенцем. — Я люблю своего бывшего мужа и всегда буду любить его одного.

— Но твой бывший муж — это я, — напомнил Джек. Голос прозвучал на удивление бесстрастно.

— Да, — неохотно согласилась Элла. Боясь встретиться взглядом с Джеком, она оставалась стоять к нему спиной.

— Я твой единственный муж, это меня ты любишь. Этот твой неуловимый мистер Ватсон ведь не существует в действительности, правда, Элла?

— О, он существует. — Элле вспомнилось морщинистое лицо деда, и она слабо улыбнулась. Внезапно ей удалось взять себя в руки, и она смело повернулась к Джеку. Взгляд ее потеплел. — Он существует, — повторила Элла, понимая, что больно ранит Джека, но еще больнее раня себя самое, — и поверь, Джек, я так его люблю, что у меня нет слов описать это чувство.

— Понятно.

Джек как-то сразу стал казаться безмерно усталым. Элла поняла, что она точно так же, как Флисс, нанесла удар по самому чувствительному месту — по гордости. Он молча повернулся и направился к двери. Интуиция подсказала Элле, что на этот раз он уходит навсегда. Дать ему уйти было бы проще всего и уж во всяком случае безопаснее, но Элла чувствовала, что не может расстаться с Джеком на такой горькой ноте.

— Джек!

Он остановился и выжидательно взглянул на нее.

— Мне жаль, что у тебя с Флисс не получилось так, как ты хотел.

— Но у нас как раз так и получилось. — Джек устало улыбнулся. — Я ее не люблю, и она меня не любит, но расстаться с ней по-хорошему оказалось не так-то легко. К счастью, мое героическое возвращение из плена ускорило развитие событий. У нас давно назревал разрыв, и Флисс в конце концов хватило ума это понять.

— А как же женщина, которую ты любил?

— Люблю, Элла, любил и буду любить всю жизнь, — уточнил Джек с улыбкой, от которой у Эллы замерло сердце. — Эта женщина стоит передо мной.

Элла никак не отреагировала, даже бровью не повела: разум отказывался воспринимать его слова, и они звенели в мозгу как бессмысленная какофония.

Не дождавшись ее ответа, Джек пожал плечами, повернулся и вышел в коридор.

— Джек, подожди! — закричала ему вслед Элла. Голос плохо ей подчинялся, в нем послышались истерические нотки. Взгляд Эллы упал на фотографию Грэмпса, стоявшую на буфете, и, схватив ее, она догнала Джека и буквально сунула ему под нос. — Смотри, это Грэмпс. — Джек, по-видимому, ничего не понял. — Это мой дед, Питер Ватсон. Я люблю его, я люблю вас обоих. Прошу тебя, не уходи.

Джек наконец начал понимать, в чем дело.

— Ты вправду говоришь то, во что я боюсь поверить, или мне почудилось?