Хозяин дома

Потом он поцеловал Эллу, его язык скользнул в глубину ее рта, и в этот миг битва за терпение была проиграна им окончательно, потому что Джек почувствовал, что Элла желает его так же страстно, как он ее. Она выгнулась ему навстречу, полные груди потерлись о поросль золотистых волос на груди Джека, порождая у него необыкновенно острые эротические ощущения, от которых все тело его запылало огнем. Джек опустил руку и раздвинул ее бедра, его пальцы нашли теплое влажное лоно, задержались там, исследуя, лаская, возбуждая. С губ Эллы сорвался стон наслаждения. В следующее мгновение их тела соединились и задвигались в едином ритме. Джек двигался все быстрее, огонь внутри него разгорался все жарче, наконец он больше не мог сдерживаться, и его сотряс сокрушительный взрыв экстаза. Волны наслаждения накатывали одна за другой, унося их обоих в совершенно иное измерение.

Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем Джек приподнялся на локте и тихо спросил, глядя ей в глаза:

— Ты счастлива?

— Очень. Нам следовало заняться этим много недель назад, — ответила Элла, но в ее взгляде сквозила какая-то странная задумчивость.

— Согласен. — Джек улыбнулся. — Но не волнуйся, мы скоро наверстаем упущенное, правда, милая?

Он снова склонился над ней и поцеловал, легонько покусывая нижнюю губу.

— Джек.

— Что, любимая?

— Как только выяснится, что я беременна, тебе придется переехать в комнату для гостей. Мы не можем рисковать во второй раз.

Джек застыл.

— Беременна?

— Ну конечно, а чем, ты думал, мы сейчас с тобой занимались?

В самом деле, чем? — спросил себя Джек. Он вдруг осознал, что его, трезвого и расчетливого, обвели вокруг пальца, причем мастерски.

— Значит, ты затеяла все это только для того, чтобы забеременеть? — медленно спросил он, хотя в действительности уже знал ответ.

— Ну конечно, — повторила Элла. — А для чего же еще?

Она лежа выпрямилась и натянула простыню до самого подбородка. Этот неожиданный жест запоздалой скромности сильно задел Джека. Он медленно сосчитал в уме до десяти. Спокойно. В конце концов, зайдя так далеко, он мог бы и поддержать ее затею. Возможно, у него даже появился рычаг воздействия. Руководствуясь интересами ребенка, можно уговорить Эллу побеседовать с врачом и принять помощь. А помощь ей определенно требуется.

— А как насчет нас? — спросил Джек. Голубые глаза пристально смотрели на нее, не давая отвести взгляд. — Как насчет наших желаний, твоих и моих?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду нас двоих. То, что произошло здесь сейчас. Мы не делали детей, Элла, а занимались любовью.

— Но я хочу иметь детей, — горячо возразила она. — Много детей.

— Всему свое время. Ты еще молода, у тебя вся жизнь впереди, — уговаривал ее Джек. — Радость моя, еще слишком рано, тебе нужно…

— Нет! — Элла отпрянула и вцепилась в подушку. Глаза ее вспыхнули неистовым огнем, на щеках выступили красные пятна. — Я хочу ребенка. Мне нужен маленький мальчик, такой же красивый маленький мальчик, как тот, которого они у меня забрали. — В голосе ее слышалось страдание, на ресницах заблестели слезы. — Джек, почему они его забрали?

— Ах, Элла, Элла…

Гнев Джека растаял, сменившись глубокой жалостью. Он протянул руки, чтобы прижать ее к себе.

— Нет! Не трогай меня! Не смей ко мне прикасаться! — выкрикнула Элла. Она вырвалась, спрыгнула с кровати и потянулась за халатом. — Ты слышишь меня, Джек Кигэн? Не смей ко мне прикасаться! Это ты убил нашего малыша.

— Не говори глупостей, — возразил Джек, стараясь сохранять хладнокровие.

Последнее звено головоломки встало на место, и в душе Джека словно что-то умерло. Значит, все эти месяцы, что Элла предавалась горю, она винила его в смерти ребенка. Не удивительно, что жена от него отдалилась. Как же она его, наверное, ненавидит! И все-таки Элла не способна мыслить вполне здраво. Горе, нарушение гормонального баланса, послеродовая депрессия — все это сказалось на ее рассудке. Джек много прочел на эту тему, он даже посоветовался с психиатром, но пока Элла отказывается взглянуть правде в глаза и признать существование проблемы, никто другой помочь ей не сможет.

— Это не глупости, а правда. — Элла упрямо замотала головой. — Ты убил моего малыша. Ты лгал, говорил, что это не опасно. «Давай займемся любовью», — это ты сказал, Джек, не я! «Потихоньку, осторожно, малышу это не повредит». Он был такой красивый, мой мальчик, а ты его убил.

— Нет, Элла, не говори так!

— Да! Я тебя ненавижу. Я ненавидела тебя все эти месяцы и буду ненавидеть до самой смерти. И я очень надеюсь, что забеременела, — добавила она так бесстрастно, что у Джека внутри похолодело. — Потому что мне нужен ребенок, он будет только мой, и больше ничей. Не наш, не твой, только мой, понимаешь, Джек?

Джек посмотрел ей в глаза, и ему показалось, что он наткнулся на две льдинки.

— Все кончено, можешь уходить. Поскольку твой чемодан уже уложен и стоит у дверей, тебя ничто не задерживает. Скатертью дорожка. Ты свое дело сделал, теперь можешь идти.

— Ради всего святого, Элла…