Хозяин Древа сего

Подъезжая к элитному офису, аренда которого пожирала фигову тучу бабла, он сразу почуял опасность. Дело было не в отсутствии на входе охраны — буквально все вокруг переполнялось миазмами боли и смерти. Он выскочил из машины и внимательно оглядел тревожно пустую улицу, но сразу понял, что опасность угнездилась внутри здания. По-кошачьи пригнувшись, рванул тяжелые двери, которые легко поддались. Внутри царил кошмар. Полированные плиты пола покрывала корка стынущей крови, валялись обрывки одежды, осколки стойки вахтера, и — части тел. Комфортабельно приглушенного цвета пластик покрывали отвратительные липкие пятна. Большой участок потолочного покрытия был словно бы вырван страшным ударом огромной конечности.

Стояла вязкая тишина. Игнорируя лифт, он бросился к пожарному входу, сорвал с замка дверь и по узкой лестнице взлетел на второй этаж. Там было еще хуже. Весь этаж представлял собой большой зал, разделенный легкими перегородками — Гарий Петрович предпочитал западный стиль. Только в дальнем конце была стена и ведущие в приемную двери — место Майи. За ее спиной другие двери вели в его собственный кабинет. Сейчас все перегородки были перевернуты, столы и офисная техника разбиты в куски. Он поразился, как много крови скрывалось в телах его сотрудников. Они были здесь все — в виде искореженных фрагментов. С некоторых пор Орион испытывал жгучую печаль от смерти Теней, хотя знал, что она никогда не бывает окончательной, пока в Стволе существовал Краткий держатель их общей бессмертной души. Но, сливаясь с прототипом, Тень уходила безусловно и навсегда. То же самое случалось, когда рождался Продленный — его Тени во всех Ветвях исчезали, составляя единое существо. Сейчас Орион остро ощущал: смерть в Ветвях — зло не меньшее, чем в Стволе, и чувствовал, что несет бремя вины за призрачные жизни, аннулированные его рождением как Продленного.

С останков компьютера на него недоуменно глядела грубо оторванная голова разведенной бухгалтерши. Была влюблена в шефа с первого своего дня в фирме, напилась на его свадьбе до полного невразумления, на почве разбитого сердца окатила жениховский смокинг минералкой. Майя до сих пор смеялась, вспоминая тот эпизод. Как ни странно, сложная прическа бухгалтерши сохранилась в идеальном порядке. Фактурного тела несчастной дамы поблизости не наблюдалось.

Разумеется, здесь потрудились не конкуренты, наезжавшие на него в последнее время с помощью столичной братвы — тем до такого расти и расти.

Вздыбился стальной посох. Знал: ЭТО ждет в его кабинете.

И ОНО ждало, смирно вытянувшись на длинной ковровой дорожке вдоль дубового стола для совещаний, за которым иной раз сиживало и пятьдесят человек. Так вот, его многочисленные выпученные зенки глядели с одного конца стола, а конец хвоста подрагивал далеко за другим.

При виде ожидаемого клиента чудище деловито заколыхалось, поднимаясь на восьми лапах. Пронзительно клацнули клешни, с которых еще свисали ошметки мяса сотрудников. За покрытой хитиновым панцирем спиной, словно сам собой, вырос, подрагивая, хвост, состоящий из сегментов. Венчающий его крюк испустил большую блестящую каплю. Лапы замелькали, хвост грациозно метнулся вниз, метя туда, где стоял Орион. Того, впрочем, там уже не было — длинный прыжок с места завершился на его собственном необъятном столе, расположенным к длинному, как перекладина «т». Крюк с каплей ткнулся в пол, на светлом паркете сразу проступило черное пятно. Монстр, извернувшись с удивительной для его габаритов ловкостью, бросился, было, на Ориона, но в этот момент конец посоха приложился к панцирю. Раздался противный треск, в хитиновой спине образовалась солидная вмятина, сразу наполнившаяся отвратительной тягучей жидкостью. Клешни царапнули по закаленной стали, не причинив ей никакого вреда. Чудовище отпрянуло, скособочившись: похоже, удар-таки причинил ему неприятности. Тем не менее, следующая атака последовала незамедлительно. Не без инфернальной грации оно взобралось на столешницу, скребя по полировке жесткими лапами — при этом тяжеленный стол накренился и сдвинулся со скрипом. Сбрасывая на пол оставшиеся на столе пепельницы и ручки, оно проворно засеменило к противнику, вытянув вперед клешни. Ориону пришлось совершить еще один головоломный прыжок, перескочив приближающийся ужас. Теперь он стоял у выхода из кабинета, и, когда жуткий арахноид, мгновенно развернувшись, опять атаковал, посох устремился к его то ли десяти, то ли двенадцати сферическим глазам. Однако на сей раз клешням повезло больше — они перехватили оружие, вырвали и отбросили в сторону. Да, с посохом сегодня явно не ладилось. Бывает, конечно, но дело тухлое.