Хозяин Фалконхерста

— Тогда остается только один выход, — подытожила Августа. — Мы позволим всем рабам разойтись. Пускай идут, куда хотят. Но сперва я хочу спросить: предпочитает ли кто-нибудь из вас уйти, а не остаться в Фалконхерсте? Говорите, не стесняйтесь!

Она пристально оглядела всех собравшихся, но никто не поднял руки и не открыл рта.

— Значит, все вы хотите остаться?

На это ответил хор голосов:

— Да, мэм, миссис Августа, мэм!

Августа перевела взгляд на Брута.

— Мне требуется твой совет. Хаммонд всегда говорил, что поле размером в двадцать акров, лежащее между конюшней и невольничьим поселком, — самая плодородная земля во всем Фалконхерсте. Не хуже его и то поле, что у самой реки. Вот и скажи: если мы засеем эти два поля злаками и другими съедобными культурами, то хватит ли урожая, чтобы прокормить Большой дом и нескольких работников?

Брут согласно кивнул.

— А если мы оставим три огражденных пастбища, то для коров и свиней хватит корма?

Брут снова кивнул.

— Можно продать коров и лошадей, которые нам больше не нужны. Нам хватит четырех лошадей: две для коляски и по одной для Брута и Драмжера. Для полевых работ будем обходиться мулами. Слава Богу, на скот еще есть спрос. А теперь скажите вот что: кроме всех вас, сидящих здесь, Кэнди и молодого Пипа, который занят наверху с детьми, сколько еще слуг нам понадобится, чтобы возделывать эти небольшие участки, ухаживать за скотом и поддерживать в порядке дом?

Она посмотрела сначала на Брута, потом на Драмжера, потом на остальных.

Лукреция Борджиа вела подсчет на пальцах. У нее первой был готов ответ:

— Если вы спросите меня, миссис Августа, мэм, то я скажу, что нам надо два десятка мужчин. Молодых и сильных. Но там, где двадцать мужчин, там и двадцать женщин. Оставлять мужчин без женщин нельзя — опасно.

Брут поддержал Лукрецию Борджиа.

— Думаю, человек двадцати хватит, миссис Августа. Но еще надо бы оставить Малахию. Он — хороший плотник, такой всегда пригодится. И без Джуда никуда: он умеет лечить скотину, при отеле без него не обойтись, да и кузнечное дело он знает.

— Женщин понадобится больше двадцати, миссис Августа, мэм! — с жаром заговорил Драмжер. — Одежду мы покупать не можем, а хлопок смогли бы. Вот нам и нужны две-три женщины, чтобы прясть и ткать. Да еще две для работы по дому. Маргарита никуда не годится. — Он посмотрел на Лукрецию Борджиа, ища одобрения.

— Хуже некуда, — подтвердила старуха. — Пускай идет куда глаза глядят. Все только будут рады.

Драмжеру не терпелось услышать ответ Августы. Он был по-прежнему без ума от Кэнди, однако успел привыкнуть к разнообразию. Его сильно раздражало, что Маргарита, девушка с заячьей губой, всегда под рукой, но она так отвратительна, что он не может до нее дотронуться. Он уже приглядел женщину, которой с радостью заменил бы Маргариту.

— А я бы оставил у себя в конюшне молодого Сэмпсона, — пробасил Большой Ренди. — Паренек он славный, сообразительный.

— А как же старуха Люси, Жемчужина, Старина Уилсон? — спохватился Драмжер. Он не мог бросить на произвол судьбы свою родню. — Масса Хаммонд всегда говорил, что никогда их не продаст.

Тут впервые высказался Юп:

— Мы с Мерком могли бы развести огород подле дома, если прикажете, миссис Августа, мэм. Будет любая зелень. Лучше уж иметь чем набить брюхо, а не нюхать розочки.

— Если выдать Занзибару какое-нибудь из отцовских ружей, он мог бы охотиться. — Это было первое разумное предложение, прозвучавшее из уст Софи. — Он хорошо стреляет. Будет приносить енотов, опоссумов, даже оленей. Не говоря уж о кроликах, утках, перепелках. Мяса будет вдоволь.

Августа терпеливо выслушала все предложения. Ни в одном она не усмотрела изъяна. Немного помолчав, она произнесла:

— Что ж, я получила ответы на свои вопросы. По-моему, они вполне разумные. Поступим так: оставим двадцать мужчин и двадцать женщин, причем пускай каждый мужчина отберет себе женщину, и если те согласны, то останутся. Еще мы оставим плотника Малахию, скотника Джуда, конюха Сэмпсона, охотника Занзибара. Драмжер отберет трех женщин, желающих остаться, для прядильни, и двух для работы в доме.

У Драмжера отлегло от сердца: пока что его предложения не были отвергнуты.

— Разумеется, мы оставим старуху Люси, Жемчужину и Старину Уилсона. Но возникает вопрос: как поступить с остальными? Не можем жы мы просто отпустить их на все четыре стороны?

— Тем, что захотят уйти, — скатертью дорога! — с ненавистью выкрикнула Лукреция Борджиа. — Все равно это самые бестолковые. От таких давно пора избавиться. Они считают, что стоит им уйти — и жизнь превратится для них в сплошной праздник. Ничего, скоро они узнают, почем фунт лиха. Придется им вкалывать, чтобы набить брюхо, иначе передохнут с голоду. — Она злорадно покачала головой.

— А остальные? — не унималась Августа.

Все молчали, не зная, что ответить.