Хозяин Гнилого болота

Например, почти вся мебель — кроме дивана, наверное, — была, как видно, самодельная. И стол с точеными ножками, и стулья с резными спинками, и лавки, прибитые прямо к стенам под окнами, и даже большущий шкаф-гардероб — все это было добротно сработано каким-то умельцем из сосновых досок и покрыто синей масляной краской. На гладком, крашенном в коричневый цвет полу лежали узкие и длинные половики, сотканные из старого тряпья. По бокам от белой двери на маленьких столиках, похожих на откидные, но намертво прибитых к стене, возвышались допотопные телевизор и радиоприемник. Громоздкие, в деревянных лакированных корпусах, с огромными пластмассовыми клавишами. А на потолке висела очень странная люстра — под красным шелковым абажуром с золотистой бахромой по краям, натянутым на каркас из толстой проволоки. Ну а еще в этой комнате были какие-то коврики на стенах развешаны, занавески с кружевом на окнах висели. Наконец, в одном из углов, украшенном вышитыми полотенцами, стояла на полочке огромная застекленная икона.

Когда Вовку спать укладывали, то сняли с него только кроссовки и джинсовую курточку, так что долго одеваться ему не пришлось. Правда, кроссовки куда-то запропастилась, а вместо них около дивана обнаружились матерчатые шлепанцы. Шаркая ими по полу, Вовка направился за белую дверь, туда, где слышался голос Агаты.

За белой дверью оказалось что-то вроде просторной кухни. Там тоже всю обстановку явно смастерил какой-то умелец — за исключением газовой плиты с двумя конфорками, которая была подключена к большущему баллону, стоящему на улице в специальном железном шкафчике. Но газовой плитой тут пользовались только по мелочам. Почти четверть всей кухни занимала огромная русская печь — точь-в-точь как в сказочных мультфильмах.

На столе возвышался электрический самовар, на железной поставке стояла сковорода с яичницей, а вокруг нее сидели Агата, прадедушка Константин и не очень толстая старушка в ситцевом платочке. Вовка, конечно, сразу понял, что это и есть прабабушка Анна Михайловна.

Вовка хотел сказать «с добрым утром!», но старушка ему и рта раскрыть не дала:

— Умывайся да кушать садись.

Когда Вовка уселся за стол, то оказалось, что ему придется съесть целую четверть всей яичницы со сковородки, в которой, как выяснилось, еще и картошка с мясом была. Но если раньше Вовка ни за что столько не осилил бы, то теперь наворачивал так, что за ушами трещало.

— Вот оно что значит свежий воздух, — сказала Анна Михайловна. — Аппетит сразу разгулялся.

— Да уж, воздух тут свежий… — проговорила Агата, как видно, вспомнив жутковатые видения прошлой ночи. — Но вы мне все-таки не объяснили, что это вчера вокруг машины летало.

— А этого, Агафьюшка, никто не знает. У нас тут говорят: «малавит» — и все, — произнес Константин Макарович. — Днем ничего такого не бывает, все как положено. А вот по ночам лучше дома сидеть и никуда дальше околицы не ходить.

— Эти самые «зеленые огоньки» нападут? — с интересом спросил Вовка, прожевав кусок картошки.

— Не они одни. Тут много всякого кажется, — вздохнул Константин Макарович. — Место такое, трижды проклятое. Здесь нечистая сила разгулялась. Хотя я вообще-то раньше в нее не верил. И пионером был когда-то, и комсомольцем, и даже в партии числился. Вы-то небось не слыхали, что до войны был такой союз воинствующих безбожников. Вот я в нем состоял. Но теперь, на старости лет, даже креститься научился.

— Вот от вас-то, нехристей, вся эта нечисть и расплодилась! — проворчала Анна Михайловна.

— А почему вы отсюда не уедете? — спросила Агата. — Например, к нам или к бабушке Нине? Ведь здесь же жить страшно!

— У вас в Москве — во сто раз страшнее, — усмехнулся Константин Макарович. — Как телевизор ни посмотришь — все убийства, да грабеж, да взрывы какие-то. А у нас тут — ничего такого. Не ходи в лес после десяти часов, не езди лишний раз по ночам да не пей водку — и все будет нормально. Ни воров, ни бандитов у нас нету — грабить нечего.

— У них души черные, — добавила Анна Михайловна, — грехов на них тьма, нипочем не отмолить. Такие-то как раз нечистикам и надобны. Хоть и носят кресты, да не обороняет их Божья сила.

— Приехал тут один такой на побывку, — мрачно прибавил Константин Макарович. — На джипе американском, морда — во, в черной майке, кулаки в перстнях, изрисованный весь. Матери с отцом вроде бы хотел новый дом поставить. И что вышло? Напился под вечер, сел в свой джип, поехал куда-то на ночь глядя да и угодил в Гнилое болото. Там и сгинул навовсе. Провалился в топь!

— А может, это с ним другие бандиты разобрались? — предположил Вовка.

— У нас же народ неглупый, — усмехнулся старик. — Таких покрышек, как у него были, тут на сто верст в округе не сыщешь. Рисунок на протекторе приметный, понимаешь? Вот наши мужики по следам и углядели, что свернул он с дороги и покатил прямиком в болото. А там, хоть отпечаток с покрышек и не виден, других следов от колес не было. Метров пятьдесят проехал — и нырнул вместе с машиной.

— Так и не вытащили?