Хозяин гор

— Придирался постоянно. Это потому, что я однажды возразить ему попытался. Совершенно законно возразить. А он действовал по своему усмотрению. Мы только что сутки отдежурили, а подполковник нашу группу задействовать хотел в ликвидации двух бандитов. Не новую смену, не свежую, а нас. Хотя мы уже на ногах не держались. Все мысли были о том, чтобы как-то до кровати добраться. За ночь три выезда на происшествия. Устали все жутко. А он приказал нам ехать на боевую операцию, да еще и в плен никого не брать, ликвидировать на месте. Мы не смогли этого сделать. Убежали парни. Сначала в доме закрылись, отстреливались. А потом, когда к нам БТР подослали и тот начал дом из пулемета поливать, рванули через огороды. Подполковник нас во всем обвинил. Я и возразил, сказал, что мы спим на ходу. Он тогда вообще лютовал, да и потом постоянно ко мне придирался. И по поводу, и без повода. Простить не мог, что какой-то старший прапорщик посмел с ним не согласиться. Я сначала даже уволиться из полиции думал, но товарищи меня предупредили, сказали, что Темиров специалист по провокациям. Подбросит наркотики в машину, и все. Не сам, конечно, но кого-то подошлет. Не отстанет он от меня в любом случае. Врагом я ему стал. Почти кровником. Я и сам уже тогда подумал, как мне лично с Темировым разобраться, но он осторожным был, понимал, что многим на горло наступил, и всегда при себе автомат держал. Один на работе, а дома — трофейный. Отобрал у какого-то пастуха, который шакалов из него стрелял, чтобы ягнят не воровали. Шакалы же хуже волков. Хитрее, по крайней мере. Найдут кучу собачьего дерьма, в нем изваляются и смело идут в отару. Собака чувствует свой запах и их не трогает. Вот они и воруют ягнят. В горах без автомата сложно. Шакалов много, а двустволки они не боятся. Подполковник нашел чабана, отобрал у него автомат для собственных нужд. Он всегда этот ствол при себе держал. Свой, штатный, брал только тогда, когда на официальные операции выезжал, против бандитов. Чтобы домашнее оружие не светить перед прокуратурой.

— А в тот раз что за бандиты были? Из наших сторонников? Там же у вас… извини, уже у них именно нас так зовут.

Рагим отвел глаза и ответил:

— Нет, эмир. Простые уголовники. Скот воровали. У каждого за одно и то же по несколько ходок. Это уже называется рецидив. Их зоной не исправишь. Главное в том, что воровали у самых беззащитных стариков! А наших сторонников в районе нет. Я, по крайней мере, никого не встречал и даже не слышал про таких людей. Разговоры о них обязательно были бы. Только когда я в Махачкалу приехал, узнал, что там есть много вербовщиков. Но не захотел, чтобы кто-то на мне деньги зарабатывал, сам решил сюда прийти. Днем спал в укромных местах. Ночами шел. Старался дорог придерживаться, чтобы не заблудиться. Свет фар увижу — прячусь. Так и добрался.

— А сторонники наши в тех местах будут, когда мы там объявимся, — заявил Сиражутдинов.

— А мы туда пойдем?

— Обязательно.

— А когда?

— Уже вскоре. Готовься. Какие-то планы у тебя есть?

— Мне, честно говоря, эмир, хотелось бы с подполковником Темировым поквитаться, показать ему, что власть переменилась.

— Поквитаешься, только вот, наверное, не так, как ты думаешь.

Рагим не стал спрашивать, что имел в виду эмир, но тот что-то придумал. Это было очевидно.

— А что ты говоришь про нашу с ним схожесть?

— Сейчас я уже не так в этом уверен, эмир. Наверное, голос у вас не совсем такой. Да и ростом Темиров чуть-чуть повыше. Но в целом сходство удивительное.

— Вот на этом мы и сыграем, сделаем из него бандита.

В тот раз Рагим не понял точно, о чем шла речь, а спрашивать эмира о его планах в отряде было не принято. Этот разговор не выходил у него из головы. Но когда другие моджахеды спрашивали парня, зачем его звал к себе Сиражутдинов, бывший старший прапорщик ОМОНа только морщился и невнятно пожимал плечами.

— Расспрашивал о моем прошлом, — отвечал он не очень определенно.

При этом Рагим понимал, что возможно, даже вероятно, что эмир сам приказывал моджахедам спросить у него о причине вызова. Отвечал он так, чтобы командир оставался доволен, не сообщал ровным счетом ничего.

Наверное, эмиру это нравилось. Он сам был человеком скрытным и немногословным, ценил данные качества в других людях. Возможно, именно благодаря этому Рагим Хасбулатов уже через несколько дней был назначен командиром джамаата взамен прежнего, погибшего при отступлении. Впрочем, джамаат этот теперь являлся самым маленьким в отряде. Тогда вместе с командиром полегли еще пять моджахедов, ровно половина личного состава этого подразделения.

— Будем твой джамаат пополнять. Но не за счет других, — сказал тогда Сиражутдинов новому командиру. — Вот вернемся в Дагестан, там ты сам себе людей наберешь. Своих возьмешь, которых знаешь и поручиться за каждого готов будешь. Но учти, за них я спрашивать буду только с тебя. Остались у тебя дома надежные люди?

— Конечно, эмир. Там таких много.