Хозяин города

— Не спится? — Бекет широким шагом прошёл в комнату, прикрыл за собой дверь, а у меня по коже побежали мурашки.

И сразу миллиард мыслей и ни одной утешающей. Неужели слышал? Неужели поймал? Мамочки…

— Я… Подышать хотела, — промямлила тихонько, пытаясь придать своему виду непринуждённости. — А окно не открывается.

Он медленно приблизился, в нос ударил уже знакомый аромат туалетной воды. Побрился…

Поднял ставни, снова спальня наполнилась морозным воздухом. Бекет постоял так пару минут, закрыл окно.

— А теперь ложись спать, — не поворачиваясь ко мне, но и не уходя.

* * *

Он остался со мной. Не сказав ни слова, лёг на кровать, а я зажмурилась, чтобы не смотреть на налитые мышцы, на твёрдый пресс и тёмную дорожку волос, уползающую вниз под домашние штаны. Потому что смущаюсь как девчонка, и Бекет это замечает.

Правда, сейчас Иван Андреевич не смотрит на меня. Молчит он, молчу и я. Его мощная аура заполнила собой всё пространство, и даже дышать получается с трудом.

Хорошо, что он хотя бы не застукал в моей комнате Костю. Страшно представить, чем бы мне это аукнулось.

— Спи, Милана, — щёлкнул кнопкой, выключая ночник и, повернувшись ко мне, вперился взглядом.

В комнате было не слишком темно, и я видела, как мерцают во мраке его глаза. Он смотрит прямо на меня, при этом, совершенно не смущаясь, как я.

— Вы так и будете на меня пялиться?

— Тебе это не нравится?

— Вы отвечаете вопросом на вопрос.

— Тебе не нравится, когда я на тебя смотрю? — тяжёлая горячая рука легла мне на живот, отчего тело непроизвольно напряглось. Бекет это почувствовал. — А когда трогаю? Когда касаюсь тебя вот здесь? — рука поползла ниже, и я почувствовала его жар даже сквозь одежду. Вполне возможно, что это и мой жар тоже.

— Не нравится, — отодвинулась на самый край кровати. — И вообще…

— И вообще ты хочешь, чтобы я ушёл, — не вопрос, утверждение.

— Ну вот, сами всё понимаете.

Бекет фыркнул — похоже, усмехается.

— Да. Я тебя понял. Только ты в моём доме. На моей кровати. И принадлежишь мне, как и всё, что находится в моём городе, — его рука властно сгребла меня в охапку, вдавила в горячую обнажённую грудь. Блин, да что ж они все такие упрямые?! — От моего слова, от моего решения, от одного взгляда зависит твоя дальнейшая судьба, Милана. Поэтому я не советую тебе провоцировать меня, — его рука сжала меня сильнее, и я запоздало поняла, что что-то не то… Не так. Вроде и говорит всё то, что я уже слышала, но тон такой… Обманчиво спокойный. Опасный. — И обманывать меня, девочка, тоже не советую. Это очень рискованно.

— Я вас не понимаю… — прошелестела одними губами, чувствуя, как резко пересохло в горле.

— Ты меня понимаешь. А теперь спи. Не провоцируй, — где-то в конце фразы проскользнула злая нотка. Всего одна, но я захлопнула рот и больше не произнесла ни единого звука.

* * *

Она спала беспокойно, то и дело вскидывалась, что-то бормотала и снова падала на подушку. А он так и не уснул этой ночью, пытаясь побороть желание оторвать голову зарвавшемуся сопляку и выпороть Милану. И если первое он как-нибудь переживёт, то второго не хотелось совершенно. Наказывать девчонку за то, что за ней увивается парень — по-идиотски и не по-мужски. Но есть у этой медали и обратная сторона. Он, Бекет, уже присвоил девочку. Уже давно считает её своей. А она нос воротит, сама по ночам свиданки с другим мужиком устраивает. Как-то не комильфо Бекету в его возрасте и положении устраивать петушиные бои за девку. А она, зараза, так и провоцирует.

За окном начиналась весна. Резко потеплело, и с крыш закапала вода. Луч солнца упал на лицо Миланы, она поморщилась, застонала.

Иван уже полчаса назад должен быть подняться с постели, но сегодня что-то не уходилось. Наверное, сказывается бессонная ночь. А может, просто хотел увидеть её пробуждение. В последнее время он вообще странно себя ведёт. И объяснений тому не находит.

— Доброе утро, соня, — коснулся ладонью её щеки, а Милана вдруг вскочила, заморгала испуганными глазами.

— Прошу, не ломайте мне пальцы!



— Чего?

— Ну… вы же не станете ломать мне пальцы? — и зажмурилась, видать, осознав, что несёт полную ахинею. — Ой, это… сон приснился. Извините.

Бекет слегка прихуел. Это что за сны ей такие снятся? Он в роли маньяка, отрезающего пальцы? Оригинально. Всякое бывало, конечно, но пальцы крошить? Что-то новенькое.

— Если будешь себя хорошо вести, то не буду, конечно, — убрав от неё руку и сжав кулак, встал. — Не задерживайся. Марина, должно быть, уже проснулась, а ты работаешь сегодня одна. Жду вас за столом.

Девчонки пришли вовремя, как только он, приняв душ, спустился к завтраку. Милана всё ещё выглядела перепуганной, а Маринка что-то задорно ей рассказывала, позабыв о своей шишке на лбу и слегка рассеченной брови.

— Прривет, папочка! — дочь подбежала к нему, вскарабкалась на колени. — Ты уже не серрдишься на нас? — и глазёнками своими аж в душу заглядывает.

Усмехнулся.

— Я не могу на вас долго сердиться. Садитесь завтракать, — взглянул на Милку, а та выпрямила спину, задрала подбородок.