Хозяин Яузы

– Может быть, все дело в том, что проводник был в зеленой форме? – шепотом сказала Неля.

– Ну и что? – спросил Федор. Что-то в лице девушки показалось ему странным. Может, она не вполне нормальная?

Он таких уже видел – в подземке у многих ехала крыша. Буйных изолировали быстро, а тихих не трогали – иначе пришлось бы половину метро, наверное, запереть. А так – делает человек свое дело, и ладно, а тараканы у него в голове никого не касаются.

– Это был не простой проводник, – серьезно объяснила Неля. – Раньше так назывались люди, которые следили за порядком в поезде. Но ведь так зовут еще тех, кто может показать дорогу. Это был бог, он мог указать путь туда, где все осталось, как было.

– Провести по кругам ада, – добавил чей-то голос.

– В этом-то все и дело – ты должен понять, кто к тебе обращается. Узнать бога и довериться ему. Ты должен довериться проводнику. Экспресс – это поезд, который идет без остановок. Он забирает только тех, кто к этому готов.

– Эх, прошли те времена, когда боги запросто появлялись среди людей, заговаривали с ними, участвовали в их делах. Теперь неизвестно, остались ли они вообще. Может, умерли или ушли куда-то, – пробормотал тот же голос.

– И как же он узнал, что этот проводник – бог? Мало ли на ком зеленая форма? – упрямо сказал Федор. – Здесь полстанции в костюмах защитного цвета, так что ж теперь, они все – боги? – и он оглянулся, словно пытаясь угадать в ком-нибудь бога.

– Вполне возможно, что мужику на самом деле все померещилось, – примирительно сказал неизвестный снова. – Просто он изначально был на всю голову больной, да еще и выпил. Там же говорится в начале, что он в буфете купил вино. Вот и получил просветление, увидел бога. Хорошо хоть не черта. Он мог еще и не то увидеть под мухой.

– И зачем было об этом песню писать? – спросил Федор, пытаясь получше разглядеть говорившего при тусклом ночном освещении. Он увидел темноволосого мужика средних лет, худого, пожалуй, даже изможденного, который кутался в потрепанное черное пальто. На ногах у него были выцветшие, вытянутые на коленях черные спортивные штаны в обтяжку и разбитые ботинки. Лицо было по-своему примечательным – острые черты, резкие складки у тонких бледных губ, слегка запавшие глаза, покрасневшие веки. Казалось, он не спал уже несколько ночей. Кому-нибудь он мог показаться даже почти красивым, но Федор почему-то сразу проникся к нему безотчетной неприязнью.

– Глупости ты говоришь, Фил, – неожиданно поддержала Федора Неля.

– Песни иной раз под настроение пишутся. Иную из прежних вспомнишь – там вроде и смысла-то особого нет. «Я еду домой, светит луна, я думаю о милом». А сейчас совсем по-другому ее слушаешь. Ночь, луна. Красотища-то какая! Не всем, кто родился в метро, удалось своими глазами увидеть луну, – примирительно сказал тот, кого назвали Филом.

– А я и вправду раз или два слышала такой тяжелый стук – словно бы поезд идет поблизости. Может, этот экспресс уже прошел, но его никто не встречал, потому и не получилось ничего? – сказала Неля.

Федор вспомнил, что ему тоже почудился один раз тяжелый металлический лязг, похожий на мерный перестук колес.

– А я тут с умным человеком одним разговаривал как-то, – продолжал Фил, еще глубже закутавшись в свое черное пальто, – так у него выходило, что это нам только кажется, будто мы живем в метро. На самом деле мы-то как раз уже умерли и попали в чистилище. Ведь написано в одной книге, что вечность – это, может, что-то вроде банки с пауками. Вот мы как раз в такую банку и попали. И грыземся, как пауки в банке. По грехам нашим воздается нам.

Чувствовалось, что мысли эти он излагал уже не один раз, и теперь рад-радешенек был, что обрел нового слушателя в лице Федора.

– То есть получается, что на самом деле мы мертвые все? Ну, это ты загнул! – хмыкнул кто-то неподалеку.

– А куда ведет эта железная дорога – та, что наверху? – спросил Федор, не желая углубляться в философские споры, в которых ни черта не понимал. Его интересовали более практические вопросы.

Ему отозвался старик в дырявом ватнике:

– Это, стало быть, Казанское направление – значит, шли отсюда поезда с Казанского вокзала на восток – в Казань, на Урал, в Сибирь и еще дальше.

Федор подумал, что в песне тоже упоминался путь на восток.

– А с Курского вокзала куда поезда ходили?

– К югу. В Тулу, Курск, Орел.

– Говорят, на привокзальных станциях неспокойно людям живется, – пробормотал Федор.