Хозяин Яузы

– Я уйду отсюда, надоело, – крикнул он. На душе было противно. И это называется любовь – когда она только и старается задеть его побольнее? Кажется, жить вместе больше не имело смысла. Он ее и раньше не любил, а теперь, похоже, и у нее любовь уже превратилась в ненависть. Внутренний голос твердил – пока она еще злится на него, какие-то чувства у нее еще остались. Может, еще можно было все наладить, но ему уже ничего не хотелось, он устал. Зачем ему оставаться с этой стервозной бабой, если там, на Электрозаводской, его ждет другая, которая ни за кого не цепляется, храбрая, молчаливая и такая славная. А она будет ждать его – он по глазам ее это увидел еще там, в подвалах Солянки.

– К черту! Хватит с меня! – крикнул он и пошел прочь.

– Федя, вернись, – закричала Верка ему вслед, опомнившись. Он, не слушая, отправился в закусочную – выпить. Там Вера его и нашла, просила прощения, и они кое-как помирились, но Федору было ясно, что дальше так продолжаться не может.

Ночью ему приснилась Неля – глядела укоряюще. «Тебе надо найти проводника», – тихонько сказала она. Эта фраза преследовала его все следующее утро. «Надо найти проводника», – повторял он про себя. А червячок внутри зашевелился с новой силой, опять томило непонятное беспокойство, хотелось чего-то небывалого, несбыточного.

И как нарочно, первый, кто попался ему в закусочной, был местный сталкер Курятыч. Это был плотный, основательный мужик, неторопливый в движениях. Федор считал его тугодумом и даже удивлялся – как при такой неспешности ему удается моментально чуять опасность и избегать ее. Но видно, удавалось, раз Курятыч уже много лет поднимался на поверхность и нередко возвращался с добычей. Он и на станции предпочитал ходить в зеленом камуфляже, чтобы сразу выделяться в пестрой толпе. Вообще-то фамилия его была Куроедов, но народ давно переделал ее на свой лад.

Сталкер явно не бедствовал – заказал и шашлык, и брагу, даже угостил подсевшего к нему Федора. Как потом выяснилось, не просто так.

– Ну что, Федя, все сидишь на месте, скучаешь? – ухмыльнулся он. – Не надумал со мной наверх прогуляться?

Он уже давно, словно бы в шутку, звал Федора с собой, а тот отнекивался. Но сейчас вдруг подумал – а почему бы и нет? Все лучше, чем ругаться тут с Веркой. Что-то случилось с ним после путешествия по Яузе – он уже не так боялся поверхности, как раньше.

– Тут, у метро, все магазины, конечно, уже разграбили, – сказал Курятыч. – А в тех, что подальше, можно много полезного найти. Я такие места знаю, – похвастался он. – Только мне напарник нужен, без напарника несподручно.

У Федора загорелись глаза.

– Курятыч, а правда, давай сходим? А прибыль поделим пополам.

– Вот и ладненько, – расплылся в улыбке Курятыч. – Тем более, мы с умом все сделаем. Сперва выйдем да оглядимся – как обстановка в городе. Если неспокойно, так обратно вернемся, в другой раз попробуем.

– А ты про одержимых не слыхал, которые возле Курской на Винзаводе тусуются?

– Фигня все это, – уверенно сказал Курятыч. – Выродки попадаются, не без того, а про одержимых – это так, байки.

– Курятыч, а ты в систему Солянки не ходил?

– Что там делать-то, – проворчал сталкер. – Взять там нечего, а приключений огрести на все места – легко.

– А мы через какой выход пойдем? Там, где надпись памятная на камне?

– Какая памятная надпись? – удивился Курятыч.

– Да я заметил, когда по переходу шли, – смутился Федор. – В том месте, где сворачивать надо было, стена из плит белого камня сложена была. И надпись там была памятная. Я только успел прочитать «Белокаменное основание варварской башни…», а все остальное сколото было.

– Ну правильно, – важно сказал Курятыч, – потому что в древние времена здесь варвары жили, они ту башню и построили, стало быть, а теперь от нее только основание каменное осталось. Там и улица раньше называлась – Варварка. Но мы не там пойдем. Через Маросейку лучше.

Федору очень хотелось спросить, в честь кого носит улица смешное название Маросейка, но он побоялся выглядеть идиотом. Взял с Курятыча слово молчать и начал собираться в поход. Вере было сказано, что он отправляется на вылазку. Та сначала никак не могла взять в толк, зачем ему это надо, и отговаривала – боялась, что с Федором что-нибудь случится там, наверху. Потом, когда убедилась, что его не переупрямишь, практический расчет в ней взял верх, и она принялась наставлять Федора, что надо брать в первую очередь, а на что – вообще не обращать внимания.

– Если в магазине консервы попадутся – бери. Хоть они и просроченные, народ их за милую душу сметает. Лекарства тоже хорошо идут. Вот со шмотьем по-разному бывает. Часто приносят гнилое, все разваливается тут же. Поэтому шмотки в последнюю очередь бери – если уж больше нечего будет.

– Да знаю я, – бурчал Федор.

– А все же, может, зря ты это? – сомневалась она.

– Иначе у меня корочки сталкерские отберут, – отшучивался Федор. – Скажут, какой, мол, из тебя сталкер, если на поверхность ни ногой?

* * *