Хозяин Яузы

– То-то и оно, – сказал Виталя, решив, что Федору жаль пропавшего философа. – Хоть и никчемный был человек, а все же живая душа. Грех старик на себя взял. Если б не боялись его так, давно бы уже сожгли, чтоб и духу его не осталось, колдуна проклятого.

– А что за хозяин такой? На кого он похож? – спросил Федор.

– Да как тебе сказать, – понизил голос Виталя. – Его почти и не видел никто. А те, кто с ним близко познакомился, рассказать уже не могут, понятное дело. Но поговаривают, что он огромный, бесформенный, и из всех мест у него щупальца растут, и на каждом – присоски. По суше он вообще не может передвигаться, а вот в реке он – хозяин. И чтоб пропустил, надо его задобрить. Или сам он, как проголодается, начинает звать к себе. На некоторых не действует – чует человек, что не по себе ему, но думает – голова, мол, болит. А которые послабее, те поддаются. Сны начинают страшные видеть, и тянет их наружу, к реке.

Федор вздрогнул, вспомнив черную кляксу на кирпичной стене, с которой разговаривала Неля, а затем шлюз и мощное темное щупальце, утащившее стрелка с баржи. А Виталя возбужденно продолжал.

– А еще, говорят, старик могильщиком подрабатывал раньше – трупы на поверхность выносил хоронить. Кто их знает, чего он там с ними делал – не проверишь ведь? Может, тоже хозяину скармливал.

– Чушь, – сказал Федор. – Это ж сколько возни – покойника до реки дотащить. Не верю.

– Так у него тогда парень в подручных был вместо девчонки. А потом парень пропал. У него напарники подолгу не задерживаются. Девчонка вот дольше всех с ним ходит, так ведь про нее говорят, что она и сама – ведьма. И еще много чего говорят.

– А где она, кстати? – спросил Федор.

Виталя недовольно тряхнул головой, словно вопрос его даже оскорбил:

– Не знаю. Дня два как наверх ушли. Когда вернутся – никому не докладывались. Да хоть бы они сгинули там, колдуны проклятые. Дождутся – кончится у людей терпение.

«Черт, – подумал Федор, – надо срочно забирать Нельку отсюда, как только вернется, и уходить туда, где нас не знают. А то здесь ей жизни не дадут».

Вдруг он вспомнил свои сны, смутное беспокойство, желание подняться на поверхность. Может быть, оттого, что его звали? Он слышал о монстрах-телепатах, да и что далеко ходить за примерами – на Китае очень любили рассказывать про засевшую в Кремле разумную биомассу. Но могло ли быть так, чтоб за несколько километров, сквозь толщу земли, он слышал этот зов? И что теперь ему делать, если это правда?

– А можно устоять перед зовом? – спросил он Виталю.

Тот подозрительно посмотрел на него:

– А ты что – тоже слышать стал? Эх, не надо было тебе со стариком ходить. Но может, оно и поправимо. Наверное, можно и устоять, а то бы мы все уже давно к хозяину отправились. Тут главное дело – не поддаваться. Старик должен знать, как с ним сладить, – он уже давно наверх ходит. Вот только захочет ли сказать, черт вредный.

Настроение у Федора совсем испортилось. Он уныло брел по станции, когда кто-то окликнул его. Он обернулся и увидел Дарью. Выглядела вдова сталкера уже не такой изможденной – словно бы немного отъелась, в глазах появился блеск. Он и узнал-то ее скорее по голосу – так непохожа она была на замученную бледную тетку, которую он видел прошлый раз.

Федор машинально отметил, что она вообще-то ничего – не красавица, конечно, но и уродиной не назовешь. И на этот раз оделась она не в потертый мужской халат, а в какое-то подобие платья. Правда, заметно было, что собирали его по частям – видно, изначально оно было коротким, и пришлось удлинить его материей другого цвета, но Федору случалось видеть и более странные одежды. А лицо у нее было бы даже приятным, если бы не портило его отсутствие пары передних зубов. Пока она молчала, это было незаметно, но стоило ей заговорить или улыбнуться – дыра во рту начинала выглядеть как-то нелепо. Впрочем, Дарью, похоже, это ни капли не смущало.

– Так и не нашли твоего мужа? – сочувственно спросил Федор.

Дарья покачала головой, вздохнула – впрочем, довольно равнодушно, скорее для виду.

– Как дети? – спросил Федор.

– Младший помер, отмучился, – сказала Дарья, даже не пытаясь изобразить печаль. – Может, оно и к лучшему – сразу было ясно, что не жилец. А Селя ничего, растет. Уже к делу приставила ее, на кухне помогает – заодно там и покормят лишний раз.

– Такая маленькая – и уже работает? – удивился Федор, вспомнив кукольную хрупкость девочки. Ему стало жаль малышку, названную именем королевы. «Принцесса-замараш-ка», – подумал он. Потом представил себе, кем бы могла стать со временем девчонка с такой внешностью на Китай-городе, и решил, что кухня, в сущности, еще не самое плохое для нее место. Дарья словно прочла его мысли.

– Девочке теперь лучше, чем при отце, – в голосе ее послышалось раздражение. – Хотя бы ест досыта. Кое-кто не оставляет нас, тоже помогает, – понизила она голос.

– Кто? – простодушно переспросил Федор, но вдова прижала палец к губам.