Хозяин кометы

Андзю нерешительно пошла за ним и села рядом на бетонную набережную. Некоторое время они слушали журчание реки и следили за пролетавшими птицами. Каору моргал и исступленно чесал за ухом. Тут Андзю впервые заметила это за ним. Она положила ладонь ему на спину, почувствовала мышцы и погладила его. Спина была горячая.

– Тяжело тебе пришлось, Каору, – нарочито бодро сказала Андзю, и спину Каору забило мелкой дрожью. Как в ту ночь, которую он впервые провел в доме Токива. Андзю постоянно наблюдала за тем, как взрослеет спина Каору. Когда он в одиночестве играл в парке, его спина, казалось, сгибалась от печалей, тянущихся из далекого прошлого. Сейчас его спина научилась противостоять печалям, которых – Андзю это хорошо было известно – Каору вовсе не опасался.

– Как ты думаешь, я внес достойный вклад в дом Токива?

– Глупый. Почему это тебя беспокоит? Посмотри на братца Мамору. Твердит, что все делает ради дома Токива, а на самом деле приближает его конец.

– Какое мне дело до брата? Уничтожить Токива или добиться их процветания – это его право. Отрицать Токива может только тот, кто сам принадлежит этому семейству.

– Каору, тебе нет необходимости замаливать грехи Мамору. Не думай о будущем дома Токива. Но не надо ненавидеть семью Токива. Мне все равно, как тебя зовут: Каору Токива или Каору Нода. Лишь бы ты остался моим младшим братом.

Каору хрипло сказал:

– Спасибо. – Наверное, он подумал, что Андзю не расслышала, поэтому через некоторое время еще раз повторил: – Спасибо, – как будто благодарил за что-то еще.

– А за что второе спасибо? – спросила Андзю, и тогда он извинился:

– Прости. Помнишь, когда меня первый раз положили в твоей комнате, ты сказала: «Завтра тоже можешь поспать здесь». Тогда у меня ком к горлу подступил, и я не смог сказать тебе спасибо. Меня это все время беспокоило. Прошло уже десять лет, но я до сих пор тебе благодарен. Если бы я сейчас не сказал тебе этого, наверное, опять долго не смог бы решиться.

Каору потупился и потерся лицом о плечо Андзю. Девушка никогда еще не видела Каору таким ласковым, она прижала его к груди и коснулась щекой его виска. Каору стал для нее кем-то средним между младшим братом и близким мужчиной, она не могла бы сказать, кем именно. Андзю растерялась: в ее сознании будто лопнуло что-то, в ней появились порывы, о которых она раньше и не подозревала. Казалось, стирается граница запретного, молчаливо установленная между братом и сестрой. Ей стало щекотно, как бывает, когда начинает отходить затекшая спина. Внезапно она почувствовала, как Каору гладит ее по спине левой рукой.

– О, Каору… – будто в сладком кошмаре, произнесла Андзю хриплым голосом имя мужчины, который до недавнего момента был ее младшим братом.

В это мгновение она подумала – солнце потому такое слепящее, что хочет испепелить их. Внезапно ее милый Каору, которого она нянчила и воспитывала, занял место мужчины ее мечты, до сих пор остававшееся вакантным. Больше Андзю не могла отвергать Каору. Пожелай он этого, она позволила бы ему все.

– Андзю, сестра… – прошептал Каору ей на ухо. Он пытался сказать еще что-то, но Андзю остановила его:

– Не говори ничего. – В словах Каору Андзю почувствовала его противоречивое отношение к Токива, доверие к ней, Андзю, душевные порывы, которые невозможно выразить словами.

Вдруг в небе над рекой послышался вороний крик, и Андзю пришла в себя. Она сделала резкий вдох и оцепенела, в то же мгновение Каору испугался своей слабости, отодвинулся от Андзю и закашлялся. Возле его глаза остался след помады Андзю. Она вытерла пятнышко носовым платком. Они оба чувствовали себя неловко и старались не смотреть друг на друга.

Чтобы избавиться от гнетущей тишины, Андзю спросила:

– Ты, наверное, хочешь поехать в Америку?

Не скрывая замешательства, Каору бросил взгляд на Андзю и кивнул, весьма неуверенно. Андзю настаивала:

– Значит, поедешь?

Каору ответил тихо:

– Поеду.

Андзю поняла: мысли Каору – там, где Фудзико. Про это Андзю не стала расспрашивать. Ей казалось, стоит произнести имя Фудзико, как та отберет у нее все чувства Каору, обращенные к ней. Андзю убеждала себя: Каору просто хочет уехать из Японии, он хочет поехать в страну, где родился и вырос его дед. Она заставляла себя думать так, чтобы избавиться от ревности к Фудзико.

На следующий день после того, как Каору приоткрыл Андзю свое мятущееся сердце, он начал собираться в путь. Взял в университете академический отпуск, подал документы на загранпаспорт, получил визу и за две недели закончил сборы. Он намеревался стать слушателем в американском университете, куда его устроил сотрудник «Токива Сёдзи» в Америке. Из города, где находился университет, можно было доехать до Бостона, где жила Фудзико, за два часа на поезде или за три часа на автобусе.

Узнав от Андзю о том, что Каору не чувствовал себя свободным в доме Токива, Сигэру вздохнул:

– Вот как? Неужели он был настолько несвободен… И постоянно старался доказать, что он – настоящий сын? – Голос Сигэру задрожал, и он закрыл глаза руками.

Так Андзю впервые увидела, как отец плачет из-за Каору.