Красивые души

Масахико Симада Красивые души

«Фортуна непостоянна, а человек упорствует в своем образе действий, поэтому, пока между ними согласие, человек пребывает в благополучии, когда же наступает разлад, благополучию его приходит конец. И все-таки я полагаю, что натиск лучше, чем осторожность, ибо фортуна – женщина, и кто хочет с ней сладить, должен колотить ее и пинать – таким она поддается скорее, чем тем, кто холодно берется за дело. Поэтому она, как женщина, – подруга молодых, ибо они не так осмотрительны, более отважны и с большей дерзостью ее укрощают».

Макиавелли, «Государь»[1]

0

Иногда ты стоишь на берегу моря, озера или реки и вдруг чувствуешь: на тебя кто-то смотрит. Оглядываешься – вокруг никого. Но тебя не пугает посторонний взгляд. Наоборот, тебе кажется, что это взгляд твоего доброго тайного защитника.

Папа смотрит на меня, – думаешь ты и, прищурившись, вглядываешься в воду. На ее поверхности не появляется папино отражение. Но на дне моря, озера или реки покоятся папины сны, они беспрерывно колышутся, как водоросли. Вот бы ухватить за хвост эти зыбкие сны и вытянуть их на поверхность, тогда сможешь приблизиться к нынешнему папе, – убеждаешь себя ты.

Все началось с твоего каприза: найти папу, от которого давным-давно не было вестей. Ты почувствовала: если бы не этот каприз, то даже тому папе, что хранится в твоей памяти, грозит забвение.

Однажды мама сказала тебе:

– Тот, кто умер по необъяснимой причине, не считает себя умершим. Он приходит в обличье призрака. Но я пока не видела призрака Каору-сан, значит, он жив и дышит земным воздухом.

Если папа жив, нужно привести его к маме, а если он уже умер, нужно забрать с собой и его прах, и его призрак.

Во время своего путешествия ты узнала: папа любил не твою маму, а другую женщину. И она потом стала принцессой рода, ведущего начало из эпохи мифов.

Похоже, нравится это людям или нег, но в один прекрасный день они внезапно снимают печать с прошлого. Даже если оставаться на одном месте, подобно сакуре, даже если, ни с кем не общаясь, бесцельно болтаться, как бутылка с письмом в морских водах, – все равно хочешь не хочешь, а придется столкнуться с историей. Ты тоже до сих пор и подумать не могла, что соприкоснешься с историей ушедшего века. Ты прожила в XX веке только три года, а когда научилась говорить о своих душевных переживаниях, он уже закончился.

Ты видела множество чужих отцов. В других семьях само собой разумеющимся считалось присутствие отца, в твоем доме – естественным было его отсутствие. Тебе завидовали только те, у кого отцы пили, шатались без работы и вдобавок били жену и детей. Мама была еще слишком молода, чтобы жить по-вдовьи, и раз в две недели она принимала у себя холостого университетского профессора, который, добиваясь ее расположения, говорил, что тебе нужно хорошее образование и воспитание. Но мама не собиралась всерьез связывать жизнь ни с кем из увивавшихся за нею мужчин. Она приглашала профессора в дом, пока он не требовал никакого вознаграждения за добро, которое делал для вас. Когда в конце концов претендент на руку и сердце стал выдыхаться, мама достала письмо от мужа, полученное, по ее словам, три дня назад. Письмо от папы было написано по-японски, мама сама перевела его на английский, распечатала и дала прочитать ухажеру, намекая тем самым, что свадьба не состоится. В письме говорилось: