Хозяин кометы

В поезд набились пассажиры, вещей у них было немного, только самое необходимое, чтобы начать новую жизнь. Еще совсем недавно сто человек, собравшихся вместе, могли соединиться в огненный шар, а теперь за какую-то неделю сто человек разбежались кто куда, начав интенсивное движение каждый по своему маршруту. Если император говорил: «Мои верные подданные, не жалейте жизни своей, станьте огненными шарами», – они тотчас следовали этому, если говорил: «Мои верные поданные, славя свободу и мир, займитесь строительством нового будущего», – они начинали двигаться по собственному усмотрению. В переполненном вагоне Джей Би со вздохом обратился к сыну. По-английски, чтобы не поняли верные поданные японского государства, ставшие свободными.

– Сейчас не к месту это говорить, но император – великий человек. И тысяча мне подобных не сравнится с ним. Ты родился в один год и в один день с наследным принцем. Один принц, другой нищий. Но ты можешь добиться большего успеха, чем принц. Потому что теперь император стал дышать тем же воздухом, что и люди в этом поезде. Всякий раз в день рождения ты, наверное, будешь вспоминать о наследном принце, но это не имеет никакого значения. Лучше ты помни о том, что в этот день умерла твоя мать. Хотя бы раз в год вспоминай о матери.

8.9

Внешне Япония казалась изменившейся. Но грязь в канавах осталась прежней.

В столице Куродо повсюду слышал потрескивание горящей бумаги. Здесь еще стояла летняя жара, но где бы он ни оказывался, везде джентльмены в белых рубашках, вытирая пот, будто наперегонки предавали бумаги огню.

– Папа, а что делают эти люди?

– Готовятся к встрече нового хозяина, – ответил сыну Джей Би.

Пока ни в Касумигасэки, ни в Нагата-мати, ни в Маруноути не было видно солдат оккупационных войск. Пользуясь представившейся им счастливой возможностью, служащие старой системы, политики и военные в спешке сжигали документы, в которых отразилась «слава» их прошлого. Такая «слава» не должна была попасться на глаза новым властителям.

– Смотри, сынок, вот как стирается история. Но на самом деле нельзя превратить то, что было, в то, чего не было.

Эти люди были приперты к стенке. Времени катастрофически не хватало. По слухам, новые правители собирались кастрировать японских мужчин, а всех военных отправить на принудительные работы.

Если это правда, то быть мужчинами им оставалось всего несколько дней. Поэтому они спешили разделаться со своим прошлым, чтобы снискать милость нового хозяина и избежать кастрации. Пока оккупационные войска медлили входить в столицу, лидеры бывшей империи, военные и должностные лица старались обеспечить себе безбедное существование в условиях новой системы.

Джей Би и его семье была выделена комната в гостинице «Империал», уцелевшей среди пожаров. И Куродо и Наоми первый и последний раз в жизни останавливались в гостинице. Когда Куродо наконец научился, выходя один из комнаты, нигде не плутая, добираться до холла, ресторана или внутреннего двора, в Маруноути и на Гиндзе появились джипы оккупационных войск.

Первое время работа Джей Би заключалась в составлении отчетов для военачальников, находящихся в непосредственном подчинении у генерала Макартура, их интересовала обстановка в столице и отношение японцев к оккупационным войскам. Те, кто раньше кричал: «Вонючие америкашки и англичане!» – теперь превратились в больших почитателей Америки, однако военачальникам в это трудно было поверить. Видимо, столь легкомысленное перевоплощение японцев воспринималось ими как анекдот или шутка. Между тем молодые американские солдаты, скромно выходившие на улицу, заметили, что становятся объектом всеобщего внимания. Когда они попробовали взять с собой шоколад и жвачку, к ним тут же сбежалась детвора. Молодые девушки тоже хватали их за оттопырившиеся карманы. В тот момент солдатам было все равно, сами они привлекают внимание или содержимое их карманов. Они несли радость на выжженные поля и были уверенны в том, что сеют семена демократии и капитализма. Заодно им хотелось, чтобы девушки с пепелищ Дальнего Востока в полной мере почувствовали мужское очарование американских солдат.

Как только американцы зашагали по улицам, звуки столицы стали другими. Улыбки сменились хохотом, ворчанье и бормотание на японском – отрывочными английскими словами и окриками торговцев на черном рынке, скрип колес велосипедов и двухколесных тележек – грохотом проезжающих джипов. «Б-29» больше не появлялись на бреющем полете в небе столицы, а куски крыш и стен под какую-то какофоническую музыку незаметно превращались в бараки.