Хозяин леса

Волчьи атаки начали ослабевать. Они понимали, что им не достать тех кто сидит наверху. Они злились, поглядывая наверх. Опытные, матерые волки срывали свою злобу на молодых, цепляя их за бока своими клыками, как бы говоря, что бы те не мешались им под ногами. Потихоньку волки успокоились, расположились вокруг стога, только самые молодые, нетерпеливые все еще пытались бросаться на стог. Серый тоже успокоился, поняв, что волкам до них не добраться, только все еще продолжал рычать.

– Ой, что же теперь делать нам дед Кондрат, – чуть ли не со слезами на глазах сказала Настя.

– Да Настюха, влипли мы здорово. Не уйдут они от сюда, измором будут брать.

– Но и они не могут же здесь все время находиться, вон они какие голодные.

– А они и не будут все вместе здесь сидеть вокруг нас. Часть волков уйдет искать себе пропитание, после вернуться и этих сменят. Так и будут сменами дежурить возле нас.

– Они разве так могут, что-то ты преувеличиваешь дед Кондрат.

– Нисколько не преувеличиваю, так оно и есть. Ты знаешь, какие они умные, нет зверя умнее в лесу чем волк, а особенно когда они в стае, любого зверя загонят, так то, – грустно закончил дед Кондрат.

– А зачем же мы не уехали в санях, там же и ружье было.

– В сани нам нельзя было, со всеми нами Прошка бы не смог уйти от целой стаи, загнали бы они его рано или поздно. Ружье конечно хорошо, но если броситься целая стая одновременно, тут только с автоматом можно отбиться. А Прошка на легке может уйти, лишь бы сани не перевернулись, тогда ему конец. Если и догонят, у него копыта будь здоров, мало не покажется, отобьется.

– Волков было много, около десяти, да если еще и те вернуться, то на спасение нету ни каких шансов, – думал дед Кондрат.

– Волки расположились вокруг стога, залегли в снег и искоса поглядывали за своими пленниками, как будто надеясь на то, что рано или поздно их осажденные должны выкинуть белый флаг и сдаться.

Дед Кондрат и Настя зарылись в сено, чтобы не замерзнуть, только выставлялись от туда вилы, которые Кондрат ни на минуту не выпускал из рук. Так и лежали все, поглядывая друг на друга. Вдруг Серый приподнял голову, прислушался, глухо рыкнул, повернулся в сторону, что то разглядывая там. Еще раз тявкнул погромче, посмотрел на хозяина. Кондрат стал вглядываться в ту сторону, что он мог там заметить, – думал он. В небе летел одиночный ворон, явно в их сторону. Кондрат и Серый молча наблюдали за ним. Вот он совсем близко приблизился к ним.

– Настя, слышь, Настя, не твой ли это Гришка прилетел. Ворон долетел до них, сделал пару кругов над ними, как бы высматривая место для посадки, потом резко спикировал и уселся на вилах выставляемых из сена. Серый с удивлением уставился на него, по-своему наверное думая, – ничего себе обнаглевшая птица. Потом посмотрел на хозяина, как бы спрашивая, что же ему делать, может тявкнуть на того хотя бы для приличия. Дед Кондрат молча лежал, не шевелясь, только улыбаясь, что же будет дальше. А ворон устроился по удобнее, убрал свои крылья, что то каркнул по своему, видимо поприветствовал своих знакомых, покрутил головой по сторонам, – что же здесь происходит то.

– Волки слегка насторожились, не ожидая такого поворота событий. Один поднялся и подошел по ближе, сел и стал внимательно наблюдать.

– Гришка, миленький, как же ты нас нашел то, – заговорила Настя. Вот видишь, в какую историю мы попали. Вон, волчары злые, обложили нас со всех сторон, лежат, облизываются.

Гришка еще раз огляделся по сторонам, громко каркнул, взмахнул своими сильными крыльями, взмыл вверх и быстро полетел.

– Ты смотри-ка, Настя, куда это он так помчался то, как бут-то ему задницу здесь подпалили. Голова то Куринная, а чего-то видно соображает.

– Зря ты так о нем дед Кондрат, – обиделась Настя, – совсем у него не Куринная голова, он знаешь какой умный, все понимает. Вот погоди, я его еще разговаривать научу.

– Эх, – вздохнул Кондрат, если бы нам отсюда выбраться, я бы не только разговаривать, я бы и танцевать медведя научил бы. Они замолчали. День уходил, начало темнеть. Когда совсем стемнеет, они скорее всего снова попытаются до нас добраться, так что спать нам нельзя, – сказал Кондрат. Серый, смотри в оба.

Наступила ночь, была полнейшая темнота, даже луна не проглядывала сквозь набежавши тучи. И тут над головой снова раздалось карканье. Вот глупая птица, опять прилетел, говорю же – куриная голова, чего летает, чего каркает, как будто может чем-то помочь. И тут вдруг со стороны леса раздался страшный рев. Если бы мы были в саванне, то мы точно бы сказали, что это лев выходит осматривать свои территории, но мы то были явно не в саванне.

– Мать честная, – только и промолвил дед Кондрат.

– Ой, мамочки, что же это такое, – Настя плотнее прижалась к Кондрату. Серый заскулил, прижал хвост под себя и заметался по сторонам, как будто намереваясь спрыгнуть и броситься наутек.