Хозяин моего тела

– Почему ты так меня назвал?

Элиас Конте практически стоит передо мной на коленях. Он только что закончил обрабатывать ранки от ожогов и бросает на меня какой-то острый, странный взгляд. А затем встает и усаживается в соседнее с моим кресло.

– Потому что ты во всех смыслах малышка, Лола. Рост не в счет.

Еще лучше. Я не понимаю, как он ко мне относится. Неужели он считает меня за неопытную дуру? Или все-таки Элиас не имеет в виду ничего ужасного? Я даже не представляю, как спросить, чтобы не выставить себя в идиотском свете.

Что ж… выясню другое, не менее важное:

– Кто эти твои люди?

Элиас вольготно устроился в кремовом винтажном кресле. А я невольно разглядываю его длинные крепкие ноги, обтянутые дорогими брюками. Красивые ноги, говорящие об отличных генах, куче часов, посвященных спорту, и о чем-то еще настолько шикарном, что мне сложно даже представить. Хотя оно буквально лежит на поверхности и просится на слух.

– Моя служба безопасности.

– Элиас… – от волнения я сама произношу его имя настолько низким чувственным тоном, что он резко разворачивается мне навстречу. Молниеносная, неконтролируемая, инстинктивная реакция, но значит она только одно: изумление и острый интерес. Элиас Конте не верит, что я сдалась ему так быстро? Черт. Я же не сдалась и не собираюсь с ним флиртовать! – Зачем модельному менеджеру служба безопасности?

– Я не только модельный менеджер, Лола. По большому счету менеджерство – мое хобби, – негромкие слова падают, как камни, разбивающие стеклянную витрину.

Я дергаюсь, будто от удара, но в глубине души – полный штиль. Я всегда что-то такое подозревала. Всегда.

Настолько роскошный дом, машину и одежду не купишь на зарплату модельного менеджера. Даже в Агентстве. И это только то, что я видела своими глазами. Никто ведь не говорил, что у Элиаса Конте – один дом.

Как мне теперь быть? Сердце сжимается от тревожного предчувствия.

– А кто ты? – смешной вопрос, но я хотя бы попытаюсь.

Уголки его изумительно красивых губ приподнимаются и сразу опускаются.

– Мужчина, которого ты никогда не полюбишь. Но я это так не оставлю. Хорошего вечера, Лола.

Сейчас Элиас встанет и уйдет, оставив меня в полном смятении и растерянности. Как можно так играть моими чувствами?! Я не хочу думать об Элиасе плохо, хотя сотни мыслей взрывают мою черепную коробку.

– Погоди. Стой. Твои люди реально ничего не раскопали? Или «ничего существенного»? Почему ты говоришь про… пулю? Почему ты уверен, что это все – всерьез, а не долбаные случайности?!

Элиас меняется в лице.

– Обещаешь без глупостей?

Я в глубоком шоке. Мне понадобится сегодняшний вечер, не меньше, чтобы хорошенько все обдумать и разложить по полочкам. И еще больше – чтобы не трястись, выходя на улицу.

– Не обещаю…

Элиас меряет меня жестким колким взглядом. Сомневается, выдержу ли я правду? Несколько напряженных секунд, и он говорит:

– Мы установили, кто в домике просунул тебе лист под дверь и обрезал лифчику лямки.

Его голос спокойный и ровный, и меня накрывает волной паники. Все более, чем серьезно. Я уже не смогу спрятаться от своих проблем.

Вообще я терпеть не могу, когда мужчины в разговоре с девушкой срываются. Когда они злятся, орут, брызжут слюной. Это не круто и даже не страшно. Это отвратительно и гадко. В такие мгновения кажется, что перед тобой не мужчина, а девка-истеричка.

А если такой недомужчинка распускает руки – тем более мерзко. Это я могу позволить себе бить посуду и швыряться смартфонами. Не он.

Зато, когда человек, как непрошибаемая скала, он невольно внушает уважение. Каждое его слово ложится под кожу. Прямо в сердце.

Особенно, когда такой человек говорит о преступлении.

Я смотрю Элиасу в темно-карие глаза.

– Кто это был?

– Помнишь, твои «подружки»-модели Миранда и Пенелопа? Их обеих наняли тебя запугать. Лист распечатала и всунула Миранда, лифчик резала Пенелопа. Страшилки рассказывали обе, так?

О боже…

– Так.

В голове опять слишком много мыслей. Неужели про подвал – неправда? Тогда почему Элиас ничего не отрицает? Не видит смысла оправдываться? Или ему льстит, что я считаю его хуже, чем он есть?

Элиас всматривается в мое лицо.

– Проблема в том, что нанимателя быстро не установить. Девушки получили оплату частями и через третьи руки. Ну, знаешь, как поймать школьника на улице и вручить купюру, чтобы отдал конверт «вооон той девушке». Мы просматриваем городские камеры наблюдения, но это дело долгое.

– А он точно был, этот наниматель? Может, они сами все? – я хватаюсь за последнюю ниточку надежды. Я напугана и удручена.

– Нет, Лола. К сожалению, они не сами. – от тона Элиаса у меня бежит холодок по спине. – Они пытались обставить дело так, будто приревновали тебя ко мне, но мои люди умеют разговорить кого угодно. Поэтому у нас с тобой один путь – ждать, пока у твоего обожателя сдадут нервы.

Я не знаю, чего бояться больше: методов жутковатых «людей Элиаса» или своего преследователя. То и то тянет на явный криминал. Я запуталась. Я ничего уже не понимаю, но Элиас смотрит на меня таким странным взглядом, что я просто не могу обвинить его в чем-либо вслух.