Хозяин мрачного замка

Нужный ящик был самым дальним. Профессор устроился возле него прямо на полу, открыл тонкие стеклянные дверки, стал вытаскивать толстые тома, просматривать каждый. И тут же устанавливал книги обратно. Все же ему повезло! Как это всегда и бывает, так долго искомая Библия все же нашлась в самом нижнем ряду, с самого дальнего края. Она была довольно увесистой, толстой, но размерами страниц, как все же верно размышлял профессор, не больше обычной привычной книги.

Дмитрий Иванович вытащил ее, стряхнул с обложки и форзаца пыль. Да… Все же в этом доме не жаловали официальную религию. Не все поляки сильно верующие. Но сейчас не до того. Все так же сидя на полу, профессор раскрыл книгу на последних листах.

Есть! Литературный опыт его не обманул. Тут были записи! От руки, идущие в столбик. Язык, похоже, все-таки польский. Дмитрий Иванович не слишком-то мог на нем читать. Но имена разобрать не сложно! А даты цифрами любой прочтет! И вот в списке в первой же строке нашелся тот самый Бартош. Как и рассказывал Веслав, первый хозяин замка. Стояла дата рождения, 1744 год, дата смерти – 1789. Далее шло еще женское имя. Видимо, жена Бартоша. Только ее портрета в столовой почему-то не было. А! Профессор чуть улыбнулся. Потому что женщина умерла еще раньше мужа. В 1780 году.

Далее шли какие-то незнакомые имена. Профессор предположил, что это могли быть братья Бартоша, а еще, судя по очень коротким годам жизни, – дети. Дмитрий Иванович опять же читал раньше, что в семьях рождалось всегда много детей, но из-за откровенно плохой медицины многие умирали в младенчестве. Так было и здесь. Наконец-то Дмитрий Иванович с трудом разобрал имя Ежи. Годы жизни с 1776 по 1828-й. Еще список чьих-то коротких жизней. И вот – Катаржина! Судя по годам жизни, она была много младше мужа. Профессор отметил, что умерла женщина в 1837 году. Так… И вот Веслав. Родился в 1807…

А дальше записей не было. Вообще. Список обрывался. Дмитрий Иванович устало вздохнул. Ну… В принципе отрицать бессмысленно. Он этого и ожидал. Веслав… Он единственный и последний в роду. Чертов бессмертный колдун. Странно, но осознание не заставило профессора волноваться или тревожиться, точно не повергло в шок. Просто стало грустно и несколько тягостно. Потому что теперь они ничего не смогут против него сделать. Только бежать.

Дмитрий Иванович поднялся с пола. Оставил Библию лежать, даже не стал убирать в ящик. Это все уже не имело значения. Главное, как можно быстрее добраться до остальных, схватить вещи и в дорогу.

Профессор поспешил обратно к дверям, прошел вдоль окон, за которыми все так же клубилась эта странная белесая мгла. Наверняка порождение магии хозяина дома. Понятно уже. Их на самом деле сюда заманили и заперли здесь. Это иррационально, нелогично, фантастично, но факт…

Дмитрий Иванович вынырнул из-за стеллажей, оставалось только дойти до выхода из библиотеки. Он как раз проходил мимо огромного камина. И тут сам собой в ложе вспыхнул огонь. Профессор резко затормозил. Он уже понял, что это значит. Напротив него открылась дверь, и из коридора в библиотеку шагнул сам Веслав.

Дмитрий Иванович уже понимал, что будет дальше. Ему отсюда не выбраться. Но сдаваться он не собирался! Профессор бочком шагнул ближе к камину, где видел, в специальной подставке стоит кочерга. Такая изящная, с витой ручкой. Похожая на шпагу. Дмитрий Иванович выхватил это сомнительное оружие.

Она оказалась довольно тяжелой. Как-то этого профессор не ожидал. Держать кочергу было неудобно, рука не выдерживала тяжести, начинала противно дрожать. Дмитрий Иванович перехватил ее двумя руками.

Веслав наблюдал за своим гостем с улыбкой. Так похожей на ту обычную, веселую и радушную, какую демонстрировал все это время. Только взгляд у хозяина дома остался злым и холодным. Оттого улыбка больше напоминала издевательскую насмешку.

– Просто дайте нам уйти! – сам не зная зачем, сказал профессор.

Веслав картинно вопросительно поднял брови.

– Куда? – спросил он. – В туман и дождь? Я только что вернул одну из ваших знакомых домой. Если кто-то пришел сюда, уже не уходят.

Дмитрий Иванович прекрасно понял, что это значит. Он умрет. А потом и остальные. Ждать нечего. И как-то глухо всхлипнув, профессор ринулся вперед, размахивая своим нелепым оружием. Понятно, что никакого умения в фехтовании у Дмитрия Ивановича не было, не было и опыта обычной драки. Но он и не думал об этом. Просто желал ударить колдуна. Изо всех сил. Нанести хоть какой-то урон. Сделать хоть что-то! И даже не спасая себя, а ради остальных!

Когда до Веслава оставалось совсем чуть-чуть, буквально шаг, профессору показалось, что он налетел на невидимую стену. Пусть преграда осталась незамеченной, но удар оказался ощутим. У Дмитрия Ивановича вышибло весь воздух из легких. Он сбился, задохнулся, закашлялся. Но кочергу из рук не выпустил и все еще старался взмахнуть ею, достать врага.