Хозяин мрачного замка

Колдун все так же спокойно стоял напротив. И по-прежнему улыбался. Только чуть шевельнул пальцами. И тут запыхавшийся профессор, который старался как-то избавиться от странного спазма в горле, вдруг ощутил жар в руках. В ладонях. Сильный жар и боль. Будто кочерга, которую он держал, раскалилась докрасна. Мозг еще не успел осознать случившееся, но инстинкт уже сработал. Пальцы разжались, оружие выпало с громким стуком. А профессора скрутил новый спазм. Он задыхался. Дмитрий Иванович попытался освободить горло, оттянул воротник джемпера. Но конечно, это не помогало. В глазах темнело, легкие разрывались, сознание начало тихо гаснуть.

Когда профессор повалился на пол, хозяин дома неторопливо шагнул ближе и снова, как с каждой своей жертвой, положил умирающему руку на лоб, мысленно уже произнося заклинание.

22 глава

Насколько же все-таки жизнь идиотская штука! Он ехал отдыхать. Впервые за столько лет! Он хотел просто какое-то время ни о чем не думать, не беспокоиться, наслаждаться красотами и прогулками, а еще вкусной едой и пивом. Он встретил женщину, которую за столь короткий срок, похоже, успел полюбить. По крайней мере, он четко был уверен, что Вита ему нужна. Когда Алексей говорил ей о планах на ближайшие десять лет, это было про них, про будущее вместе.

Только вот вместо этого красивого будущего его откинуло назад, в то прошлое, о каком Лёха не любил вспоминать. Отдых и романтика закончились новым полем боевых действий. И теперь Лёха практически бежал по коридору, надеясь еще спасти одного из «своих». Сумка при беге колотила по спине, сбивая дыхание, руку оттягивал профессорский дорожный рыдван. Но это не имело значения. Он боялся опоздать. И нехорошее предчувствие упорно шептало, что так и случится.

Возле самых дверей библиотеки Лёха скинул надоевший багаж, рядом с высоким подсвечником, какие стояли у каждой двери, как часовые, чуть восстановил дыхание, распахнул створки. Он увидел всю сцену. Как-то сразу, в общем. Тело Дмитрия Ивановича на полу, скорчившееся, так неловко упавшее. Кочергу, лежащую рядом с ослабевшей рукой профессора. И Веслава, кто только еще убирал ладонь со лба своей очередной жертвы.

Все же опоздал. Скорбь по погибшему пришла сразу. Вспышкой. Резко и больно. А потом ее вытеснил гнев. Лёха понял, что их очаровашка-книголюб пытался сражаться, хоть как-то противостоять этой сволочи. Это подогрело гнев еще хлеще.

Мужчина решительно шагнул в библиотеку. Хозяин дома смотрел на него с наигранной грустью на лице.

– Кажется, что-то с сердцем, – сказал он и развел беспомощно руками. – Хотел помочь, но…

– Серьезно? – усмехнулся недобро Лёха.

Он подошел к Веславу почти вплотную. И тут же ударил. Без особого размаха, но сильно, как учили когда-то в армии. Четко по лицу. А потом с другой руки под дых. И снова в лицо. Надеясь сломать нос, разбить скулу. Не ожидавший нападения хозяин дома рухнул на пол рядом с профессором. Лёха не собирался останавливаться. Наклонившись, придерживая за плечо, продолжил методичное избиение. Пока хоть немного не остынет злость. Когда глаза Веслава закрылись и Лёха увидел кровь, он чуть успокоился. Теперь его гнев превратился просто в холодную решимость.

– Живешь долго, сволочь? – произнес Лёха вслух. – Поживи больно, паскуда.

Он все же пнул напоследок своего противника под ребра ногой, поднял ту самую кочергу, про себя все же отметив, что пусть оружие Дмитрия Ивановича не помогло убитому, оно пригодится самому Лёхе. Потом, пока не передумал, пока его «светлая» интеллигентная часть не взяла верх, Алексей с помощью как раз этой же кочерги выкатил из ложи камина тлеющее полено, раскидал угли. Книги… Профессор бы проклял его за это. Но… В каком-то смысле этот пожар будет символичен.

Хотя на самом деле сейчас Лёхе было плевать на все символы мира. Он просто должен задержать пана здесь. Выйдя из библиотеки, он ухватил стойку все того же «часового»-подсвечника, стряхнул свечки и блокировал ручку двери, подхватил сумку, чуть помедлил, но все же забрал и багаж профессора. Сам не знал зачем, но… Как-то не хотелось оставлять вещи Дмитрия Ивановича здесь, брошенные, ненужные. И поспешил обратно, в холл.

Первой из дверей столовой вылетела одна из служанок. Все такая же бесшумная, бесцветная, с каменным выражением лица, она кинулась ему наперерез. Лёха просто оттолкнул ее назад, махнув сумкой профессора. Женщина врезалась в стену и снова прыгнула на него, как кошка, растопырив руки, согнув пальцы, будто когти. Тогда Алексей размахнулся и ударил по ней уже кочергой, которую захватил с собой, как единственное оружие. Она согнулась пополам, снова отлетела к стене.