Хозяин Острова

— Моя младшая дочь стала твоей личной прислужницей! И из-за этого я видел её каждый день, и каждый раз при взгляде на неё душа моя ежедневно болезненно сжималась. И ты, называющийся всевидящим воплощением Судьбы и Времени, даже не догадывался об этом!

— Мне суждено избирать пути, дарующее благо всему саду, а не единственному цветку, — по-прежнему ровно сказал он, испытывая сильную внутреннюю дрожь. Тайна Саэтара стала для него откровением.

— Всё, что я могу сказать — тебе удалось достаточно хорошо сотворить из неё подобие человека. Но становление всегда было неизбежным. И она всегда отвечала на все мои вопросы о тебе с надлежащей покорностью!

Сердце лжеца мгновенно похолодело от сказанного. С Лисичкой он всегда делился всем, но думал, что был полностью защищён с этой стороны. Она даже никогда не покидала без него комнат покоев! А входить, кроме самого Пророка, туда мог только… Верховный Жрец.

— Ты, называемый воплощением Судьбы и Времени. Да. Ты! — Саэтар снова безумно захохотал. — Та самая Судьба, первым служителем которой ты должен являться, подсказала мне мой путь и рассмеялась тебе в лицо. Если мир сам не может вернуть мне моих девочек, то я изменю его прошлое! Ты не пройдёшь становление, и Сотворивший мир обретёт иное воплощение!

— В тебе сейчас бьёт ключом великая сила, — спокойно произнёс Пророк, молниеносно забывая о недавнем сокрушительном ударе, нанесённым предательством Лисички. Собственные терзания не имели сейчас абсолютно никакого значения. Перед ним стояла иная наивысшая цель — обязанность исполнить свой долг. — Однако ты стал слишком неуравновешен. И потому не можешь полагаться на свои деяния. Желая изменить существующее, ты разрушаешь его до основания. Покинь своды Храма и посмотри, раз молчанием отвечает твоё внутреннее око. Часть небесных островов уже упала в Великие воды. Поднебесье гибнет!

— Не смей сомневаться во мне, лживый мальчишка! — старик свирепо раскрыл книгу, которую держал в руках, и начал напевать слова, значение которых молодой мужчина почти не понимал. Древний язык песни Сотворившего мир лишь частично воспринимался им.

Но это тоже не имело сейчас значения.