Хозяин Острова

— Верно. Чтобы насладиться и вкусить всё окружающее пространство нужно пройтись своими ногами, прикоснуться собственными руками, вдохнуть иной воздух, прислушаться к сердцу… Зрение — лишь одно из чувств, помогающих воспринимать мир. И оно далеко не самое важное.

— То есть всё это только ради самих же туристов? — скептически отнеслась к услышанному Инга.

— Конечно!

— Ну, вы и… — начала было она, намеренно напоказ поправляя фильтр в ноздре, но Риэвир невозмутимо продолжил, как будто бы и не слышал её слов:

— Тем более так меньше вероятность, что кто-либо упадёт с обрывов. А то от восторга и страха у многих голова кружится. Так что статистика предотвращённых несчастных случаев не позволяет.

— Статистика, — фыркнула девушка. — Самое бредовое знание.

— И это говорит мне учёный? — удивился парень. — Мне казалось, что наука и создана, чтобы классифицировать всё и вся на свете.

— Да. Просто чаще всего для таких классификаций люди готовы надуманно придумывать критерии и под них строить свою схему. И абсолютно не учитывают другие нюансы.

— Не особо понимаю, о чём ты.

— Давай на примере. Вот, скажем, статистика гласит — восемьдесят процентов женщин любят танцевать вальс. И что? Разве если ты пригласишь десять разных девушек, то только две откажутся что ли?

— В смысле кто-то откажется? — деланно надулся Риэвир.

— Я пытаюсь сказать, что кто-то сделал опрос и успокоился. Разве стал бы он учитывать социотипы? Или жизненный опыт? Уровень образования? Настроение? Хобби этих женщин?

— Вряд ли.

— Тогда что даёт эта информация? Что какому-то исследователю повезло наткнуться на женщин, обожающих танцевать? Потому что если сменить исполнителя, то цифры станут иными. И поэтому я и считаю, что статистика — не более чем псевдознание.

— Это я понял… Но неужели и правда восемьдесят процентов женщин вальсировать предпочитают? — задал свой вопрос собеседник по этой тираде с максимальной заинтересованностью в голосе.

Девушка лишь горько вздохнула и замолчала. Ноги гудели. Похоже, это стало для них уже привычным состоянием. Так что следовать напутствию Риэвира и ценить красоту момента именно соприкосновением ступней к каменистой почве — не получалось. В остальном же островитянин вполне казался правым. Ласковый лёгкий ветерок, приносящий вместе с дуновением нежный аромат цветов, обволакивал и кружил голову воздушным счастьем, несмотря на надетые фильтры. Терпкая кора деревьев, эластичная и шершавая одновременно, оставляла крошечные кусочки пыли и трухи на перчатках. Бархатные лепестки подаренного простенького (и по уверениям безопасного) цветка между пальцев дарили ощущение восторга, как и его переливающаяся серебристо-голубая пыльца, осевшая на платье.

Можно делать фотографии. Можно изумляться красоте картинок. Но неподдельный восторг и восхищение остались бы именно с тобой, а не достались кому-то. Только ты сам, глядя на цветное изображение, смог бы унестись мыслями в это загадочное где-то и вновь, опираясь уже не на зрение, а на память всего тела, перенестись. Вернуться. Пройтись по знакомым тропам. А, открыв глаза, восхищённо и взволнованно прошептать собеседнику: «Это было настолько прекрасно, что невозможно описать человеческими словами». И действительно. Некоторые моменты нельзя передать. Как объяснить восторг, охватывающий тебя, когда ты радуешься под проливным дождём и подставляешь лицо ниспадающим тяжёлым каплям? Или, обжигая руки, перекидываешь почерневшую печёную картошку из ладони в ладонь, а потом ешь с крупной солью, пачкая углём и лицо, и одежду?

— Задумалась? — спросил Риэвир, попутно делая тайком ещё одну её фотографию.

— Немного.

— И о чём думы?

— О жизни. Памяти. Ощущениях… Сложно объяснить всё, что пронеслось у меня сейчас в голове.

— Достаточно тяжёлая тема, судя по всему. Пожалуй, надо тебя как-то растормошить.

— И что ты для этого намерен предпринять?

— Могу указать на цель. Мы почти у Храма. Видишь? — он указал ладонью в сторону. — Там строение на холме.

— Вижу, — ответила Инга.

На самом деле, «строение на холме» было не вполне точным определением. Скорее — внутри холма. Части Храма Судьбы порой словно вырывались на поверхность, чтобы возвыситься. А местами скрывались под валунами, да зеленью трав и кустарников. Казалось, здание в какой-то момент решило само по себе вырасти из-под земли, образуя некий болезненный нарыв на поверхности, но до конца так и не смогло выйти наружу.

Инга даже удивилась собственному сравнению, но величие невысокой постройки из огромных тёмных влажных глыб камня, покрытых мхом, вызывало ассоциации только с некой кровоточащей язвой на теле больного.

Она встряхнула головой…

И откуда только такие мысли?