Хозяин проклятого поместья

Закончив все приготовления, мы погрузили миски с едой на сервировочный столик, который Ханна нашла накануне в кладовке рядом со спуском на кухню, и покатили его в зоосад.

Животные всполошились, почуяв запах сосисок. Волки нетерпеливо повизгивали, подгоняя нерасторопного старика. Горилла просунула руку через маленькое окошко в решётке, пробурчав «давай сюда», но Ханна его, судя по всему, не услышала, в отличие от меня, и стала ругаться, чтобы бабуин отошёл в угол клетки, иначе ничего не получит. Шимпанзе радостно закричало, резанув по ушам своим визгом. Я же расслышала суть его восторга: «Да! Да! Иди в угол! Плохая горилла! Плохая!» – издевалась мартышка, прыгая на подвесной полке. Бедной горилле ничего не оставалось, как, насупившись, уйти вглубь клетки.

Я же, прихватив миску с фруктовым салатом, отправилась кормить ламу. Вчерашняя порция выглядела нетронутой, а само животное лежало в утеплённом углу, посмотрев на меня грустными глазами. Я потянулась к крючку, чтобы открыть калитку вольера, и отпрянула, испугавшись внезапно активизировавшейся ламы: она подлетела к ограждению и жадно втянула воздух своими большими ноздрями.

«Ко-офе-е-е… – мечтательно протянула она, прикрыв глаза. – Всё отдала бы за чашечку кофе», – добавила лама, кокетливо хлопнув густыми ресницами.

– Сегодня фруктовый салат, – ошеломлённо выдала я, стараясь выглядеть так, словно ничего не слышала. – Буде-те? – неуверенно поинтересовалась я мнением животного, приподняв и продемонстрировав миску с мелко нарезанными фруктами.

Фыркнув, лама развернулась и удалилась в свой уютный уголок, бросив на меня пренебрежительный взгляд. Миску с её завтраком я оставила в загоне, но беспокойство не отпускало.

– Анжелина, тебе надо кушать, – услышала я голос Ребекки.

Горничная возникла рядом с вольером из ниоткуда, а я даже не заметила её присутствия из-за недосыпа и усталости, пока та не заговорила с ламой.

– Ну что ты? Это же твой любимый салат. Заметь: никакого киви в нём нет, – уговаривала Ребекка насупившееся животное.

«Сыта по горло травой и фруктами, – прошипела Анжелина, послав ещё один пренебрежительный взгляд, но на этот раз горничной. – Какой толк волноваться о фигуре, когда ты верблюд! – в сердцах воскликнула лама, обронив животный крик. – Я кофе хочу! Эклеров! Кексов! Мороженное, в конце концов! А не это…» – фыркнула она и демонстративно отвернулась к стенке.

Ребекка сокрушённо качнула головой.

– Может, ей что-то другое приготовить? – осторожно поинтересовалась я у призрака, не зная, слышит ли та голоса животных. Быть может, это всего лишь плод моей фантазии. Было бы хорошо.

– Я даже не знаю, – горестно вздохнул призрак. – Она уже не первый день отказывается есть. Я думаю, она заболела.

– Тогда ей нужен врач, ветеринар.

– Да. Я займусь этим вопросом, – кивнула Ребекка и испарилась.

Я посмотрела на грустную ламу, бубнящую про кофе и круассан. Стало так её жалко, что я отправилась на кухню и сварила кофе.

«Кофе? – не поверила лама своему носу. – Кофе?! – повторив свой вопрос, подлетела к калитке, которую я приоткрыла. – Боже! – воскликнула она, когда я убрала крышку с ковшика. – Это кофе-е-е!» – разнеслось по зоосаду, слившись с радостным животным визгом, словно настоящая девица на грани эйфории от невиданной щедрости своего возлюбленного или, вернее, лучшей подруги.

Издавая какофонию звуков, Анжелина прыгала вокруг меня, пока я не поставила ковшик на твёрдую землю. Тут уже ей ничего не мешало сунуть вытянутую морду в неширокую ёмкость и с блаженным бульканьем приняться за свой утренний напиток.

– Что ты ей дала? – напугал меня холодный голос Ребекки.

Закрывая калитку, я ответила, старательно избегая смотреть в глаза горничной, чтобы не спалиться на лжи:

– Одно проверенное средство для улучшения аппетита.

– Что за средство?

– Ничего особенного… Человеческое лекарство. Прихватила для себя, но поделиться не против, – продолжала врать, подозревая, что призрак не способен чувствовать яркий кофейный аромат, разлившийся в воздухе.

– Анжелина! – вскрикнула Ребекка и дёрнулась, но быстро взяла себя в руки и вернула невозмутимый вид. – Что с её лицом?

Вынырнувшая из ковшика лама блаженно облизывалась, демонстрируя длинный язык. Белая шёрстка на мордочке потемнела из-за кофе, что со стороны выглядело неприглядно.

– Испачкалась, – спокойно ответила я Ребекке, пожав плечами. – Зато смотрите, с каким удовольствием она ест фруктовый салат, – подметила я, радуясь хорошему настроению ламы. Та, мурча под нос мелодию, неспешно пережёвывала кусочки фруктов.