Хозяин Севера

Впрочем, деду Василию всё это не помешало сразу же, в тот же день, как он встретил бабку Ульяну, бросить свою жену, подать на развод — и сразу же перевести свои вещи к этой Ульяне.

Мама, которой тогда уже исполнилось восемь лет, вспоминала, что сама Ульяна не пришла от этого в большой восторг — несмотря на то, что Василий был мужиком зажиточным, он требовал от своей жены верности и размеренной семейной жизни: никаких гулянок, никаких чужих мужиков в квартире.

Он каким-то невиданным образом чувствовал, когда чужие бывали у них дома — и каждый раз устраивал бабке Ульяне скандалы по этому поводу. Сама мама вспоминала эти скандалы как ужасные, потому что она каждый раз боялась, что Василий поймет, что на самом деле представляет собой Ульяна — и уйдет, забрав с собой ту сытую жизнь, к которой она тогда только стала привыкать.

— Он с первого дня заботился обо мне как о дочери, — рассказывала мне мама про деда Василия. — Сразу задарил меня подарками, выполнял каждое моё желание, а всего через месяц официально удочерил меня. И я была в полном восторге! Гордо называла его папа и даже стала лучше учиться в школе, потому что впервые на родительские собрания за меня кто-то краснел — матери эти дела никогда не были интересны, а отец не пропускал ни одного собрания в школе.

Мама едва ли не боготворила своего приемного отца — и потому, изо всех сил пыталась сдерживать порывы родной матери. Но чем больше давили на Ульяну дома, тем больше ей хотелось вырваться из него.

И однажды это случилось — бабка собрала чемодан, и пока Василий был в отъезде, сбежала с каким-то дальнобойщиком.

Как правило, мама долго молчала в этом месте.

Она тоже, как и бабушка Наташа, не любила вспоминать прошлое, но когда вспоминала — в этом месте всегда плакала.

— Я только знаю, что дед Василий помчался за беглецами в погоню, пытаясь вернуть мать, но попал на шоссе в аварию. Хранили его в закрытом гробу.

На вопросы, а кто именно занимался похоронами деда, мама пожимала плечами, и говорила, что у деда нашлись какие-то очень богатые друзья.

Впрочем, эти друзья и пальцем не пошевелили в тот момент, когда вернувшаяся уже после похорон деда Ульяна, с помощью какой-то невероятной хитрости заполучила все деньги, которые дед Василий оставил на случай своей смерти — по завещанию, всё, чем он владел, распределялось между его первой женой — Наташей, второй женой — Ульяной и её дочерью, то есть моей мамой.

Заполучив целое состояние, Ульяна тут же … сдала мою мать в детский дом по причине «сложного семейного положения». Надо ли говорить, что она так за ней никогда больше и не вернулась?

Зато про неё каким-то образом прознала первая жена деда... моя бабушка Наташа. Не знаю, как бабуле это удалось, но она буквально за пару месяцев официально удочерила маму, несмотря на все мамины пререкания.

— Я была злобной маленькой стервой, — призналась мне однажды мама. — Вместо того, чтобы быть благодарной маме Наташе за всё то тепло, которым она меня окружила, я злилась на неё на то, что она привезла меня в настоящий дом моего приемного отца. Он прожил здесь с ней много лет, он был здесь счастлив... А теперь она привела в его родной дом меня — его неродную дочь, подделку, которая только носила его имя, но не была ему родной по крови.

Мама заплакала и продолжила:

— Я обвиняла маму Наташу в том, что она не женщина — не настоящая женщина — раз отпустила своего мужа к такой швали, как моя мать. Я винила маму Наташу в его смерти, в том, что лишилась единственного человека, которому была дорога...

В эти моменты мама уже рыдала.

— А однажды я увидела, как Наташа стоит с фотографией отца в руках и обещает ему, что его дочка в надёжных руках — она позаботится о его девочке.

И мама с улыбкой, которая проглядывала сквозь мокрое от слез лицо, посмотрела на меня.

—Понимаешь, дочка? Наташа считала меня настоящей дочерью своего мужа. Не обузой, не нежеланным подкидышем, оставленным матерью-кукушкой в детдоме — нет. Наташа почему-то посчитала, что я — это подарок, который её муж оставил ей в утешение... Я была так себе подарком, если честно. Но с того самого момента я решила, что стану самой примерной дочерью для своей настоящей мамы.

И мамуля сдержала своё слово. Я знаю, они были с бабушкой очень близки — ближе, чем иной раз бывают кровные родственники. Да и меня родители не просто так назвали в честь маминой мамы — Наташей. Единственное, что мамочка ушла слишком рано — но в том была не её вина. Авария отца спровоцировала детские болячки, затем она ещё и простудилась сильно. И как осложнение — я осталась круглой сиротой.

Впрочем, я оставалась в надёжных руках лучшей бабушки в мире.

Только вот...

Всхлипнув, я уже зарыдала в голос.

Бабушка Наташа была по-настоящему сильной женщиной. А я — нет.

Я очнулась, когда на кухне стояло уже пять пустых бутылок из под вина — по бутылке на каждый прожитый в новой квартире день.