Хозяин собаки

– Да-да. – Калли улыбнулась, словно перед ней сидели не женщины, а дети, не знающие обычаев Сородичей. – Давайте я отвечу на вопрос, который уже несколько лет не дает вам покоя. Почему мой муж, сын Альби, спит на мужской стороне? Почему холодна моя постель?

Никто не предвидел такого поворота. Наступила напряженная тишина. Калли взглянула на Рене, и та ободряюще кивнула.

– А потому, – продолжила Калли, – что Альби убедила его, будто он не отец моим детям. У них-де глаза карие, как у всех Сородичей, а не голубые, как у него. Она сказала, что сын всегда похож на отца. У Пэллока голубые глаза, и в этом он похож на своего отца, говорила она. Так слова Альби разбили нашу семью.

Альби раскрыла рот.

– Неправда, – подала голос Софо, с трудом поднявшись с места. Все взоры обратились на нее. – Я очень хорошо помню его отца. Глаза у него были карие, как у всех Сородичей.

– Альби обманула моего мужа, – заключила Калли. – Поэтому разбита моя семья.

– Да, она соврала, – кивнула Софо.

– Что ты можешь помнить, слепая старуха, – прошипела Альби.

– И я его помню, – раздался голос Дрои, жены Харди. Она тоже встала. – У него были такие же глаза, как у всех нас.

Повисла долгая пауза. Одна за другой женщины переводили взгляд на Старейшину.

– Альби не впервой разбивать семьи, – не унималась Дрои. – Много лет она приходит к моему костру и спит с Харди. Моя собственная сестра гонит меня прочь, чтобы лечь в постель с моим мужем. – Дрои судорожно всхлипнула и залилась слезами. – Она разбила нашу семью, как разбила семью Калли.

Альби вытаращилась на сестру, не веря собственным ушам.

Следующей встала Рене.

– Когда я была моложе, Пэллок, сын Альби, хотел взять меня в жены и просил Альби похлопотать за него на совете. Альби отказалась. Потом она увела меня подальше и избила посохом. С тех пор у меня шрам на щеке, и мне до сих пор больно жевать. Еще повезло, что я выжила. Все знали, что это дело рук Альби. Помните, какой вы меня нашли? – Рене вгляделась в лица женщин. Многие потупили взгляд. – Никто за меня не заступился, никто не защитил. Я прошу об одном: гоните эту женщину из совета, пока она не искалечила кого-нибудь из вас, не разбила ваши семьи и не утопила ваших детей.

С этими словами Рене посмотрела Калли в глаза.

У Альби кровь застучала в висках, однако сдаваться она не собиралась. На лицах женщин была написана крайняя растерянность – еще не поздно привлечь их на свою сторону. Большинство из них просто хотело уладить дело полюбовно.

– И что? – саркастически спросила Альби, приходя в себя. – Выберете Калли Старейшиной? Сделаете честь женщине, чей ребенок проклят? Навлечете на себя гнев духов?

– Конечно, нет, – спокойно ответила Калли.

– Что – нет? – с подозрением спросила Альби.

– Я не хочу быть Старейшиной.

* * *

Свадьбы у Волчьего народа проходили без лишних речей. После того как мужчина во всеуслышание объявлял, кого из женщин берет в жены, начинались танцы, во время которых танцоры подражали брачному поведению волков. Мужчины пытались схватить женщин за бедра, а женщины со смехом уворачивались, заигрывая с ними. Когда все женатые мужчины, наконец, обняли своих жен, в круге остались только жених и невеста, продолжавшие танец под одобрительные выкрики толпы. Шумный брачный ритуал возвеличивал супружескую верность, – качество, важное как среди волков, так и среди людей.

Сайлекс заученно повторял движения брачного танца, но на сердце у него было тяжело. Он вспоминал, как рядом с ним впервые танцевала Фиа, и, хотя тогда в круге не было никого, кроме Бракха и его жены, радостный трепет, переполнявший Сайлекса той ночью, запомнился ему на всю жизнь. Теперь же шумное веселье не доставляло ему удовольствия, потому что Фиа не было рядом.

Ови тоже не проявляла энтузиазма. Вспоминала свою свадьбу с Дуро?..

Когда в кругу танцующих остались только Сайлекс и Ови, он сжал сестру в объятиях, после чего все члены племени сгрудились у костра, и к небу вознесся дружный хор голосов, подражавший волчьему вою. Бросив клич, люди прислушались. Считалось хорошим знаком, если волки откликались на зов людей. Трижды Волчий народ ждал ответа своих покровителей, но всякий раз безуспешно.

Бракх похлопал Сайлекса по плечу.

– Мне волки тоже не ответили, Сайлекс, но я все равно был счастлив с женой.

Сайлекс согласно покивал.

Новоиспеченные супруги, раззадоренные танцем, поспешили уединиться. Сайлекс в нерешительности сидел у огня.

– Я очень рада за тебя, Сайлекс, – вполголоса сказала Деникс, смущенно улыбаясь.

– Спасибо, Деникс.

Уголки ее рта дрогнули, улыбка пропала, и Деникс, коротко кивнув, ушла. Сайлекс остался наедине с женой.

– Ну вот, Ови, я и выполнил волю нашего отца и… и Фиа, – сказал Сайлекс, когда они подошли к месту, где была устроена постель из шкур, украшенных гладкими сияющими голышами.

Глядя на расстеленные шкуры, Сайлекс вспомнил горячие объятия Фиа, вспомнил, как тянулся к ней, стоило им остаться наедине друг с другом. Он перевел взгляд на Ови, и внутри него ничто не шевельнулось.