Хозяин Спиртоносной тропы

Следующей частью задуманного Егором плана намечалось обычное застолье с урядником Михаилом Раскатовым. Нет, он не желал вытрясти из него душу, дознаваясь, как на Крестовоздвиженском прииске крадут золото и куда оно уходит: тот этого не знал. Держа его при себе в должности как честного, исполнительного представителя горной полиции, Коробков не посвящал его в свои семейные дела. Михаил Иванович был нужен для своевременной защиты от всех, кто мог посягнуть на его трон. Находясь постоянно при Коробкове, Раскатов беспрекословно подчинялся любому его требованию, за что тот хорошо платил ему за преданность, сквозь пальцы смотрел на его ежедневные возлияния алкоголем и другие соблазны, коими на сегодняшний день являлась его очередная полюбовка Прасковья Собакина. Егор не хотел агитировать Раскатова принять участие в разоблачении Коробкова, это бы вылезло боком: урядник тут же доложил бы об этом управляющему. Все было гораздо проще.

Чтобы досмотр перевозчиков не выглядел как обычный грабеж, им был нужен кто-то из представителей власти. Увидев человека в форме, при документах, Андрей Коробков и Власик будут гораздо покладистей, чем если бы на них наскочила «Черная оспа».

После разоблачения всех можно будет передать в полицию, но не в Минусинск, где у Коробкова везде все схвачено кумовским родством, а в Красноярское Управление горной полиции, где его никто не знает, чтобы те довели дело до конца. Для этого Вениамин в лазарете уже готовил соответствующие бумаги. Константин, знавший все фамилии служащих на надлежащих следственных должностях, показал, как и на чье имя писать протоколы изъятия и допроса в двух экземплярах. Константин сам был из этого ведомства, знал что делать во время остановки подозреваемых лиц. Дело было за малым: где взять форму горного полицейского, чтобы выглядеть настоящим представителем власти? Стюра робко предложила:

— Что тут думать? Надо вусмерть напоить Раскатова.

Что и было тут же включено в план действий.

С Поруньей долго договариваться не пришлось. Хотя она и противилась приглашению урядника в дом среди бела дня, заверяя, что с ним «совершенно не знакома», Стюра убедила ее простым аргументом:

— Коли ты не примешь, Танька Мукосеева его сегодня обещалась пригласить. А он не откажется.

На этот довод Порунья взвинтилась веретеном, достаточно быстро выдав про Таньку Мукосееву столько отрицательных сведений, что согласиться на свидание с ней мог только черт. Оказалось, что та «пришиблена с печки кирпичом, в лагуне с брагой плавают мухи и вообще у нее одна титька, а дом пора запалить, так как она колдовка!» Выговорившись, Порунья тут же спокойно согласилась принять Раскатова у себя. А когда узнала, для чего, была немало удивлена:

— Ты ли че ли, Стюра, на ночь урядником вырядишься? Ну да ладно, мне без разницы. Как стемнеет, вынесу вам одежку. Но чтобы к утру вернули!

Дело оставалось за малым: договориться с китайцем Ли, чтобы тот пустил ложную информацию. Но, к большому удивлению Егора, Митька Петров сказал, что Ли в этом году не пришел. Егору было непонятно, куда он мог деться, если он встретился с ним в тайге, и Ли сам говорил, что будет менять спирт на золото на старом месте, на Крестовоздвиженском прииске. Может, он ушел на какой-то другой прииск? Или случилось что-то в дороге? Но времени на его поиски не было.

Все было так, как задумал Егор. Добравшись с вечера, пока светло, до Бедьинского брода, распределили места. До поры «Черная оспа» должны оставаться в пихтаче, на той и на этой стороне речки, чтобы раньше времени не насторожить всадников. Егор, Костя в форме урядника и Кузя будут жечь костер, будто обычные старатели, но когда заметят приближение Коробковых, Кузька должен спрятаться. Коробковы его знают, и это вызовет у них преждевременную тревогу.

Бедья — еще одна золотая речка, соединявшаяся здесь с рекой Чибижек. Разбойникам и бандитам тут не место. Вокруг — многочисленные прииски, где работают тысячи старателей. За все время здесь никогда и никого не грабили, себе дороже. Так что тут Коробковы до кизирских прижимов будут ехать спокойно, не ожидая засады. Когда они переедут через брод и поднимутся на пригорок к костру, «Черная оспа» там и тут должны закрыть дорогу, отрезая пути для бегства.

Ждали долго, до полного рассвета. Скорое на подъем в эту летнюю пору солнце выкатилось в далекую, зажатую горами Чиби-жекскую долину быстро. Расплескав в приветствии руки-лучи, пригрело, оживило притихший за ночь мир. Напомнило всем живым существам, насколько прекрасна и драгоценна жизнь в этом диком, глухом уголке. Безвозмездно подарило новый чудесный день, в котором не было места коварству, корысти и тщеславию. Только не все понимали этот значимый, важный для каждого момент. Кто-то думал иначе.