Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры

Некоторое значение для стабилизации политического положения имела также реорганизация карательных органов. В соответствии с постановлением Политбюро от 10 июля 1934 г. (оформленным затем как постановление ЦИК СССР) был образован новый Наркомат внутренних дел СССР. Прежняя одиозная политическая полиция ОГПУ формально была упразднена и вошла в НКВД как одно из подразделений, чисто внешне как бы растворилась среди других многочисленных рутинных управлений: рабоче-крестьянской милиции, пограничной и внутренней охраны, отдела актов гражданского состояния, административно-хозяйственного. Принципиальное значение имел тот факт, что вновь созданный НКВД лишался значительной части судебных функций, ранее присущих ОГПУ Упразднялась судебная коллегия ОГПУ, а полномочия созданного при наркоме внутренних дел аналогичного органа — Особого совещания — были несколько сокращены. Если ранее сотрудники ОГПУ арестовывали, проводили следствие и сами же выносили приговоры (например, при помощи «троек»), то отныне дела, расследуемые подразделениями НКВД, было предписано направлять в судебные органы[445]. Для реализации этой меры Политбюро в тот же день, 10 июля 1934 г., приняло решения о расширении сети судов, а также кадровом укреплении судов, прокуратуры и коллегий защитников[446].

Создание НКВД преподносилось пропагандой как знак определенной демократизации, гарантии укрепления роли закона. «Правительство Союза, — писала редактируемая Бухариным газета “Известия”, — постановило организовать Наркомвнудел СССР, влив в него ОГПУ и изъяв судебные дела. Это значит, что враги внутри страны в основном разгромлены и разбиты; это значит, что борьба, которая еще отнюдь не кончена, будет продолжаться, но в значительной мере уже другими методами; это значит, что в огромной степени возрастает роль революционной законности, точных, фиксированных законом правил; это значит, что возрастает роль судебных учреждений, которые разбирают дела согласно определенным нормам судопроизводства»[447].

Порождая у современников многочисленные надежды, «потепление» 1934 г. вызывает у историков столь же многочисленные вопросы. Один из главных — кто стоял за новым поворотом «генеральной линии», каким был расклад сил в этот период в высших органах власти, прежде всего в Политбюро.

Политбюро XVII созыва

Определенной предпосылкой поворота «генеральной линии» было сохранение остатков «коллективного руководства» в высших эшелонах власти. Полностью поддержав Сталина в период кризиса, члены Политбюро, несомненно, извлекли свои уроки из этих событий. Объективно они были заинтересованы в сохранении своего положения олигархов и стабильности окружавших их кадровых сетей. Усиления репрессий рано или поздно затрагивало непосредственные интересы членов Политбюро и по этой причине могло вызвать их отпор. Один из наиболее острых конфликтов, демонстрировавший соотношение сил в высших эшелонах власти после выхода из кризиса, а также относительно «умеренные» настроения членов Политбюро, определяемые их ведомственными интересами, разгорелся в августе 1933 г.

У истоков этого конфликта стоял Молотов. В конце июля 1933 г. в Совнарком СССР на имя Молотова поступили несколько телеграмм с мест о том, что запорожский завод «Коммунар» отгружает новые комбайны без ряда важнейших узлов[448]. На основании этих сигналов СНК 28 июля принял опросом постановление «О преступной засылке некомплектных комбайнов в МТС и совхозы», в котором потребовал от НКТП немедленно прекратить посылку некомплектных комбайнов, снабдить уже посланные комбайны недостающими частями, а также поручил прокурору СССР И. А. Акулову арестовать и привлечь к суду хозяйственных руководителей, виновных в отправке некомплектных комбайнов[449]. Это решение вызвало протесты. Секретарь Днепропетровского обкома партии М. М. Хатаевич отправил специальное письмо в несколько адресов: в Совнарком СССР, в ЦК компартии Украины, в НКТП (Орджоникидзе), в ЦКК ВКП(б), прокурорам СССР и Украины. Он доказывал, что завод «Коммунар» работает хорошо, что некомплектная отгрузка комбайнов производилась с целью предотвратить хищения деталей: некоторые части комбайнов в специальных ящиках перевозились отдельно. «В целом завод имеет больше заслуг, нежели недочетов. В связи с этим обком считал бы целесообразным судебного следствия против руководства завода […] не возбуждать […]», — писал Хатаевич[450]. Однако Молотов занял твердую позицию. «О достижениях “Коммунара” нам хорошо известно, также известно прокуратуре. Судом это будет учтено. Данный судебный процесс имеет далеко не только заводское значение и отмена его безусловно нецелесообразна», — ответил он Хатаевичу[451].