Хозяин степи

– Оставайтесь, – пожал плечами шоно. – Виорика, Олаф служит помощником вот этого норта, – Оташ показал на Рейна. – Его зовут Арчибальд. Он хочет помочь тебе ухаживать за Олафом. Только он языка нашего не знает.

– Ничего, мы справимся, – заулыбалась женщина. – Я уже выучила несколько слов.

– Несколько и он выучил, – усмехнулся Оташ. – Позовите нас, когда Олаф проснётся. Идём, эне.

– А Рейн в курсе, что он должен ухаживать за Олафом? – спросил Юрген, когда они покинули дом Виорики.

– Он сам захотел. Его секретарь, пусть и выхаживает его.

– С Олафом ведь всё будет в порядке?

– Если не будет заражения крови, то да.

– Умеешь ты успокаивать.

Когда они вернулись в дом старейшины, Нуца уже приготовила для всех чистую одежду и предложила переодеться. Карсак уже успел надеть рубаху, которая была ему немного маловата, и сидел, любовался готовящейся кашей.

– Ты же в плаще был, – сказал Юрген. – Разве ты промок?

– Зачем же я буду отказывать хозяевам в гостеприимстве? – отозвался сивар.

Пока Оташ и Юрген переодевались, Драго сходил в дом к младшей дочери и привёл с собой Витольда. Войдя в дом, Никсон замер на пороге. Затем его лицо расплылось в улыбке, и он раскрыл руки для объятий.

– Юрис! – воскликнул Витольд. – Как же я рад тебя видеть!

– А я тебя нет, – ответил Шу на языке сарби.

Никсон снова замер.

– Оташ знает, что я говорю на его языке, – объяснил Юрген.

– Но как же… – Витольд пребывал в явном замешательстве.

–Лучше скажи, что тебе успел рассказать Олаф? – спросил Оташ.

– А господин Рейн, он…

– Он сейчас с Олафом.

– Он тоже здесь?! – и без того немаленькие глаза Витольда увеличились вдвое.

– Кто-то очень боится тайной канцелярии, – усмехнулся Юрген. – Кто-то просто по жизни трус.

– Я всё ещё жду ответа, – потребовал шоно.

– Мне показалось, что он бредил, – проговорил Витольд. – Всё твердил про какое-то письмо от Рейна. Что его у него похитили. Что за ним погоня.

– И ты сделал вывод, что это я отобрал письмо? – догадался Оташ.

– Ну… я… – Никсон смотрел то на шоно, то на Юргена, то на своих тестя с тёщей.

– Драго, – снова заговорил Оташ, – сивары готовят бунт. Это от них бежал Олаф. Они перехватили его письмо, думая, что оно от меня.

– Ай байпул! – воскликнул старейшина. Нуца покачала головой.

– М? – Оташ посмотрел на Юргена.

– Это я тебе на языке сарби при женщине не скажу, – ответил Шу.

– А на языке нортов?

– Ну… Драго считает, что сивары нехорошие люди, сравнивая их с одним человеческим органом.

– Юрис, откуда ты знаешь такие слова на местном диалекте? – удивился Витольд. – Я тебя им не учил.

– А это не твоё дело, – огрызнулся Шу.

– Великий шоно, – проговорил Драго, – ты знаешь, что в то смутное время старейшиной Яссы был другой человек.

– Знаю, – кивнул Оташ.

– Сейчас никто не посмеет выступить против тебя и шоносара. Ты веришь мне?

– Хочу верить, Драго.

– Илпек поступает глупо. Что он получит?

– Возможно, сивары хотят свободы.

– Можно я скажу? – подал голос Карсак.

– Ты ведь сивар? – спросил Драго.

– Сивар, – кивнул тот, – но я хочу быть в шоносаре.

– Говори, – разрешил Оташ.

– Ты прав, шоно, Илпек хочет свободу. Он не хочет отдавать мужчин в армию шоносара. Не хочет платить дань. Но я согласен с Драго, что это глупо. Илпек забывает о том, что было на этих землях до прихода шоносара. Как одна деревня шла войной на другую. Шоносар объединил эти земли. Илпек забывает, что шоносар не только берёт, но и даёт. Он защищает все свои поселения. В шоносаре налажена торговля между деревнями. Если сивары отсоединятся, то просто сгинут там без развития. Илпек старый и не видит многих вещей. А молодёжь у нас сплошь тупая и не образованная.

– Один ты, как я понимаю, там образованный, – усмехнулся шоно.

– Не один, но таких мало.

– Великий шоно, завтрак готов, – тихо сказала Нуца.

– Спасибо, – ответил Оташ. – Накрывай на стол.

– Тогда я пойду? – осторожно спросил Витольд. – Там Илинка тоже завтрак готовит.

– Иди, – кивнул шоно.

– Юрис, нам нужно будет поговорить.

– Если ты ещё раз так меня назовёшь, то разговаривать со мной больше никогда не будешь. Это тебе ясно?

– Почему ты так зол на него? – спросила Нуца, когда за Витольдом закрылась дверь.

– Он мой дядя, и это наше с ним дело, – ответил Юрген. – Вы извините за это всё.

– Витольд не говорил, что у него есть племянник, – сказала Нуца.

– Совсем не говорил? Не упоминал даже?

– Нет, поэтому я и удивилась. А ты так хорошо знаешь наш язык.

– Витольд учил. Значит, не упоминал…

Юрген почувствовал, как комок подступает к горлу и становится трудно дышать. Извинившись, он вскочил и выбежал из-за стола на улицу. Он злился на себя за свою слабость, злился на Витольда, для которого он ничего не значил. Добежав до изгороди, он опустился на землю и тихо заплакал, уронив голову на руки.

– Ну, что ты, эне? – услышал Юрген рядом голос Оташа.

– Не смотри на меня, – всхлипнув, ответил Шу. – Я слабак, я сам знаю.

– Ты не слабак, – Оташ сел рядом.

– Я разревелся, как девчонка.

– Если ты считаешь, что мужчины не плачут, то это ты зря. Все плачут, когда больно.

– И ты плакал? – Юрген поднял глаза на шоно.

– И я плакал. Но Витольд этого не стоит, эне.