Хозяин таёжного неба

Впрочем, спуск не затянулся, и довольно скоро лестница привела их в просторное помещение, простирающееся настолько далеко, что противоположная стена терялась во мраке. Грубые каменные колонны подпирали низкий потолок. Гулкую тишину то и дело нарушали невнятные голоса, стуки и пронзительный скрежет металла. На пыльных стенах приглушённо светились самосветки, заметно отличающиеся от тех, что использовались таёжными чародеями. Видимо, это были самосветки весского производства. Вытянутые, похожие на большие сосновые шишки и испускающие молочно-белый свет без малейшего оттенка магической синевы. Энергосберегающие, почему-то подумал Стёпка.

Навстречу попался очень хмурый и чрезвычайно чем-то озабоченный маг-дознаватель с непонятными верёвками и железками в руках. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это кандалы, плети и цепи с крючьями. Орудия пыток. Самые настоящие, не музейные. Разминувшись с палачом (а как его ещё называть?), Стёпка разжал кулаки и осторожно перевёл дух. Он не за себя испугался, он о Смакле сразу подумал. О том, что гоблина тоже вели по этим коридорам, пинали и пихали, и держали на цепи в какой-нибудь сырой камере. А потом водили на допросы… И все его сомнения моментально улетучились. Ну, гады, держитесь, я иду. Узнаю, что вы Смаклу пытали, разнесу эту вашу подземную темницу по камешку. Честное слово, разнесу.

Между тем оказалось, что они уже пришли. Служка толкнул дверь, поклонился через порог:

— Господин, я привёл его.

— Пусть войдёт, — сказал кто-то звучным голосом.

Стёпка шагнул внутрь, дверь за ним сразу закрылась, от сработавшего мощного заклинания слегка заложило уши. Ну и ладно. Не придумали ещё таких заклинаний…

В просторной ярко освещённой комнате за заваленным пергаментными свитками столом сидел довольно молодой маг в расстёгнутом сером кафтане, под которым синела дорогая шёлковая рубаха. Маг сосредоточенно затачивал крохотным ножичком гусиное перо и на Стёпку посмотрел мельком, словно они уже сегодня утром виделись, и теперь Стёпка опять пришёл к нему на приём с просьбой, которую он, может быть, и выполнять-то не захочет. Лицо у него было очень выразительное, такое типичное весское лицо: прямой нос, высокий лоб, голубые глаза с насмешливым прищуром.

Никакого следов того, что здесь кого-нибудь пытали, Стёпка, к своему облегчению, не обнаружил. Не накалялись на горящих жаровнях кривозубые клещи, не пахло палёной плотью, на расставленных вдоль стен лавках не наблюдалось ни единого кровавого пятна. Лишь небрежно брошенный в углу бордовый магодознавательский плащ недвусмысленно указывал на не слишком пушистую профессию хозяина.

— Придётся тебе подождать, отрок, — не сразу сказал маг. — Перетвор ещё не подошёл.

Поздороваться он даже и не подумал. Стёпка не обиделся, здороваться тоже не стал, сразу поинтересовался:

— Кто такой Перетвор и почему я должен его ждать?

Маг оторвался от своего увлекательного занятия, удивлённо вздёрнул брови, посмотрел как на заморское диво:

— Ты же сам выразил желание встретиться с ним. Разве нет?

— Не знаю, — сказал Стёпка. — Я попросил, чтобы меня привели к тому, кто здесь в этой вашей тюрьме самый главный.

— Это не тюрьма, — возразил маг. — Это тайный приказ дознавательной палаты царского всечародейного совета… А на что тебе сдался «самый здесь главный»? — он даже слегка усмехнулся, подчёркивая эти по-детски звучащие слова. — Поясни, и я, возможно, помогу тебе… Впрочем, а вот и сам Перетвор.

Дверь за его спиной беззвучно распахнулась, и в комнату вошёл ещё один маг. Ростом он был невысок, телом плотен и нёс впереди себя заметное брюшко. На круглом лоснящемся лице заметно выделялся мясистый нос картошкой и пронзительные выпуклые глаза. Чем-то он напоминал мультяшного бегемота.

— Ты уже сделал, что я просил, Ирифаний? — произнёс он, энергично потирая руки с короткими сильными пальцами. — А малец сей почему не в цепях? Зачем он здесь? Это не тот ли, которого вчера изловили?

Стёпка почувствовал, что закипает. Маги видели в нём неразумного отрока, по малолетству не способного за себя постоять, но сам-то он воспринимал себя совершенно иначе. Ему вообще на полном серьёзе казалось, что он за последнее время заметно повзрослел. Не внешне, а внутри. И это помогало ему теперь смотреть на всяких Перетворов-Ирифаниев совершенно другими глазами. Не как дети смотрят на сердитого взрослого дядю, который может обругать или даже стукнуть, а иначе — без испуга и робости. Уверенно и с чувством собственного достоинства. Отважный гузгай внутри и магический нож в кармане были при этом совсем не лишними.

— Значит, говорите, не тюрьма? — спросил он, подпустив в голос как можно больше этого — как там оно называется, когда говоришь с издёвкой? — сарказм, кажется. Потом подвинул к себе ногой лавку и решительно уселся на неё прямо перед столом. Наглеть так наглеть. Если маги почувствуют в нём слабину, они тогда точно ничего не скажут. — Значит, говорите, просто подворье? Ну-ну.