С каждого снимка, с каждой картины на Теодора смотрит его лицо, обведенное красным маркером в толпе других, ничего не значащих лиц.
Улыбка Клеменс тает, руки сами собой тянутся к запечатленным на бумаге мгновениям жизни Теодора.
– Думаю, – медленно говорит он, подбирая каждое слово, – вы должны объясниться, мисс Карлайл.