Хозяин урмана

Ночь прошла относительно спокойно, если не считать совершенно безумного нашествия на лагерь комаров. Да таких огромных, что расскажи мне кто-нибудь о них – не поверил бы. Спаслись мы от кровососов, правда, испытанным способом. Набрали шишек в банку из-под тушенки, пересыпали хвоей, пробили ножом пару дырок в днище и запалили отличную «дымовуху». Дюха самолично окурил изнутри палатку, потом мы задраили вход, оставив открытыми сетчатые «оконца», и улеглись. Но комариный гул еще долго не давал заснуть – все время мерещилось, что эти монстры вот-вот прорвут тонкую сетку и накинутся на нас, спящих. Но наконец сморило всех.

*

Двое, что шли за группой Котова, не рискнули разводить огонь. Они настигли журналиста с друзьями буквально за час до заката. Вымотались страшно – всё боялись, что не догонят до скита. А тогда – дело труба! Тогда пришлось бы валить всех, включая и того, с маячком. Но Прокопий прекрасно понимал, что значит пролить кровь в таком месте! Поэтому он, привыкший с юности к дальним и тяжелым переходам по тайге, практически волок на себе вконец обессилевшего напарника, проклиная про себя и его, и того, кто навязал ему эту бестолочь и хлюпика.

Когда же они наконец услышали впереди смутную речь и разглядели четырех человек в «москитках» поверх городской одежды, да с рюкзаками и палаткой, Прокопий понял: успели! Теперь можно было не торопиться, лишь соблюдать дистанцию и скрытность. Второе – особенно, потому что среди чужаков шел один местный – внук лесника Точинова, давнего врага Прокопия и его общины дырников, обосновавшихся в глубине Бакчарского лесничества пару лет назад и занимавшихся в основном браконьерством и незаконным боем шишек.

Прокопий с огромным облегчением скинул на мягкий мох тихо скулящего и матерящегося Калача и сел сам, прислонившись к мощному стволу вековой пихты. Кора на дереве даже поседела от времени. Староста дырников подтянул к себе рюкзак, достал флягу, сделал большой глоток и протянул флягу напарнику: пей! Тот с радостью припал к горлышку, но Прокопий почти сразу же отобрал ее:

– Хорош лакать! Не то дрисня прохватит!

– Это же вода?! – вытаращился Калач.

– То-то и оно!.. Если целый день не пить, а потом зараз нахлебаться – кишки скрутит так, что назад к мамке в утробу запросишься!..

– Тебе виднее… А где фраера-то?

– Там, впереди, шагов сто до них. Так что не ори, прикинься падалью и отдыхай. Они тоже к ночевке готовятся.

– А мы?

– А мы уже ночуем.

Прокопий повернулся от ствола пихты, уложил под голову рюкзак, скрестил руки на груди и закрыл глаза. Калач некоторое время недоуменно смотрел на него, потом лицо его приобрело обиженное выражение.

– Эй, Прокоп! А жрать-то когда будем?

– Тебя кормить не за что, – отрезал тот. – Полдня на моем горбу ехал. Потерпишь до утра.

– Да я загнусь к утру! – рявкнул Калач в полный голос. – Дай пожрать!

– Ори, ори… Пусть фраера-то тебя услышат. Вот тогда и повеселимся…

Калач замолк, потом завозился, пытаясь устроиться поудобнее, наконец лег на бок, головой на небольшую кочку, сунул кулак под щеку и смежил воспаленные, искусанные гнусом веки. Последней мыслью его, перед тем как заснуть, было: «И почему это меня пауты буквально зажрали, а Прокопа ни одна зараза не тронула?..»

Оба посланника всесильного и всезнающего владельца треста «СНГ» уснули быстро и крепко, сморенные тяжелой погоней, поэтому и не заметили, не почувствовали, как из-за ближайшего толстенного ствола кедра в десятке шагов от них возник силуэт огромного существа – то ли медведя, то ли человека. На абсолютно черном фоне коротко высверкнули два янтарно-желтых глаза, послышалось глухое ворчание, напоминающее неразборчивую речь. Существо с минуту постояло, явно разглядывая незваных пришельцев, потом совершенно неслышно двинулось мимо них к недалекому оранжевому пятнышку костра, где заночевали другие незваные гости…

*

Утром нас всех ждал неприятный сюрприз. На месте потухшего костра были разложены человеческие останки – неполный скелет, облаченный в остатки одежды. Дежуривший последнюю четверть ночи Сотников никак не смог объяснить его появление.

– Господа, – с достоинством сказал он, – я клянусь, что не спал. Я сидел вот здесь, на валежнике, с ружьем на коленях…

– …и ничего не видел и не слышал, – подытожил я. – А скелет материализовался мгновенно, лишь ты отвернулся, чтобы зевнуть и осмотреться!

– А вы сидели с закрытыми глазами? – вдруг спросил Степан.

– Ну да. Изредка… – Михаил нахмурился. – Ты хочешь сказать, что я впал в некий транс, и потому не помню, что тут происходило?

– Парень намекает, что тебе просто отвели глаза, как он сам вчера проделывал то же с соглядатаями Хозяина здешних лесов, – пояснил я.

– Вы просто смотрели и не видели, – подтвердил Степан.

– Другого разумного объяснения нет, если все-таки ты не врешь насчет того, что не спал.

– Я не спал! – рассердился Сотников.

– Значит, попал под раздачу глюков, – ухмыльнулся Дюха.