Хозяин вечности. Дочь наемника

Назначенная трасса была просто искривлённой кишкой без крутых поворотов. Борт номер семь устремился к ней, вскоре миновав входное кольцо. Герда даже не стала закрывать глаза: связь с «Ласточкой» она легко поддерживала и так. Теперь она видела, как скреплённые твёрдыми стержнями кольца равномерно проносятся за стеклом кабины.

Они расширялись из возникающей впереди точки и, на секунду опоясав машину, тут же уходили назад, что бы дать место следующему.

Образованный ими коридор неспеша изгибался. В общем, ничего сложного. Герда даже не вполне понимала необходимость подобного испытания. Если можешь путешествовать по квантовому каналу, то здесь пройдёшь и подавно. По её мнению этот тренажёр годился только для отработки первичных навыков.

Уже много позже Герда поняла, что прохождение подобных трасс, позволяла внешнему наблюдателю точно фиксировать навыки курсанта, чего невозможно было сделать в сплетении.

Пройдя последнее кольцо, девочка покинула трассу. Включился пространственный деформатор. В последний раз, проломив реальность «Ласточка» нырнула в сплетение, держа курс на учебную станцию. За этот нырок ей пришлось сменить несколько коридоров, что, впрочем, особого труда не составило.

Как только звездолёт вернулся в базовую реальность, Герда услышала сигнал бедствия. В её ушах звучал тревожный аккорд, в такт которому перед внутренним взором вспыхивала и гасла красная полоса.

– Внимание в зоне станции гравитационная мина! – диспетчер говорил монотонно, особых эмоций в его голосе не было. – Повторяю: в зоне станции гравитационная мина! Всем покинуть зону! Детонация возможна в любой момент!

Это, что новое испытание, что ли? – ошалело, подумала Герда. – Что-то уж больно круто. Диспетчер передал координаты космического гостинца относительно станции и девочка, наведя туда оптический усилитель, увидела вытянутое тело тёмного цвета заострённое на обоих концах. Радар показывал, что оно ненамного больше выловленного ею контейнера.

Эмоции в голосе монотонно бубнившего диспетчера на мгновение всё же прорезались, но так, что Герда тут же отбросила всякую мысль об учебном задании. Она постаралась вспомнить, все, что знала о подобном оружии. Виды космических вооружений подробно изучались в гильдейской школе.

Космическая мина была трудно обнаружима локаторами и при прохождении возле массивных объектов взрывалась, генерируя мощную ударную волну гравитации с резкими перепадами, словно возле чёрной дыры. Вызывая в объекте могучие приливные силы, она попросту разрывала его на части. На станцию подобного подарочка вполне хватит, – с ужасом поняла Герда. Ну, дела!

Пока она думала, из сплетения уже вышел борт номер восемь, но, получив сообщение, новый корабль тут же вновь погрузился в планковскую реальность. Вблизи станции мина действительно могла сдетонировать в любой момент. Странно, что она ещё этого не сделала.

– Эй, седьмая, а вам что особое приглашение, – прозвучала вдруг гневная реплика, – а ну прочь отсюда!

В первое мгновение девочка даже не поняла, что на этот раз диспетчер обратился непосредственно к ней. Видимо она пребывала в нерешительности слишком долго. Последние задержавшиеся корабли, уходили прочь, разбегаясь в разные стороны и один за другим ныряя в сплетение.

Как тогда, на Горгоне, – подумалось Герде. Подобное сравнение вдруг привело её в бешенство.

– Опять, ты, – пробормотала она, сама плохо представляя к кому обращается. – По новой! Ну, уж нет.

Внезапно ей овладела холодная ярость. Позднее она сама не смогла понять, как приняла такое решение. Слишком уж безумным оно выглядело с точки зрения обычной, нормальной логики, слишком самоубийственным. Она б и сама отказалась бы от него, если б позволила себе хотя бы секунду анализа. Но этого времени у неё тогда не было. Конечно, сыграло роль и отсутствие долгого опыта. Включив двигатель, Герда направила корабль прямо на мину.

– Стой! Ты куда?! – изумлённо крикнул диспетчер.

Герда не обратила на крики внимания. Все ресурсы психо-машинной системы были задействованы для решения сложнейшей задачи. Гравитационные лучи сорвались с излучателей. Невидимые прутья пронзили пространство, отгородив мину, возник пузырь пространственной деформации.

– Борт номер семь, прекратите! – отчаянно надрывался диспетчер.

Но было уже слишком поздно. Между миной и станцией возникла бешено вращающаяся воронка. А в следующий миг, и мина, и «Ласточка» просто провались в сплетение.

Системы звездолёта работали в безумном, невозможном режиме. Планковские коридоры скручивались, постоянно меняя конфигурацию. Любой опытный космогатор, будь он здесь, сказал бы, что седьмой борт должно было попросту разорвать. Но звездолёт держался, двигаясь на волне невозможных, немыслимых искажений, которые увлекали и корабль, и мину.