Хозяин вечности. Дочь наемника

Парень вгляделся. Чуть пошевелил губами, видимо переводя надпись про себя.

– Пророчество, – сказал он, – его уже во многих местах находили, так что ничего нового. К тому же тут даже неполный кусок. Погоди, как там точно…

Роман на миг сосредоточился вспоминая.

– Ага, вот: «Достигнет вселенная точки конца и начала, и обретёт мироздание душу, которая была у неё изначально. Свершится это от жертвы мессии. А знамения предшествующие будут такими, сначала проломят реальность трещины, потом придут эмиссары» Пророчество имеет несколько вариантов, но этот наиболее частый. В общем-то, полная белиберда, как и почти всё в их религии.

– Точка конца и начала, – задумчиво произнесла Герда, – красиво. А чьи эмиссары-то?

– Да кто его знает, – равнодушно отозвался Роман. – Там после этого обычно ещё какие-то значки есть, некоторые лингвисты переводят их совокупность как «враг всего сущего», но многие считают подобный перевод слишком вольным. Слушай, пошли.

Чувствовалось, что этот момент в культуре предтеч его интересует мало. При своей явной одержимости древними расами, Роман был чересчур прагматичен, что бы тратить время на толкование их религии.

Герда вылезла из раскопа. Самой ей пророчество понравилось, было в нём что-то загадочное и романтическое.

– Точка конца и начала, – вновь повторила она, – интересно, что это значит?

– Да, ничего. В некоторых вариантах, кстати говорится точка «Омега» и «Альфа». «Альфа» это как бы начало творенья, а «Омега» его вершина. Мало того, что они совпадают во времени, так по их вере творение ещё и не начато.

– А как же всё что нас окружает? – удивилась Герда.

Роман ухмыльнулся.

– Загадка. То ли мы неправильно их переводим, то ли здесь какая-то метафора. Вообще-то все известные тексты этой культуры очень конкретны, но только не в том, что касается религии.

Юная космогатор медленно проговорила пророчество про себя смакуя каждое слово. Звучало действительно красиво. Наверное, ей стоило узнать о предтечах побольше. Хотя бы об этой культуре. Неожиданно её осенило. От пришедшей ей в голову мысли Герда даже сбилась с шага.

– Роман, трещины!

– Что трещины? – паренёк смотрел на неё с таким видом, словно ожидал, что сейчас она сообщит о новом артефакте под ними. По крайне мере так интерпретировала вспыхнувшую в его взгляде надежду Герда.

– Трещины из пророчества, – пояснила она, – ты разве ничего не слышал о недавнем появлении провалов в континууме.

– А, – разочарованно буркнул Роман, – просто случайное совпадение. В противном случае нам придётся признать, что скоро будет конец света, а перед этим мы подвергнемся искушениям со стороны дьявольских эмиссаров.

– Ты прав, – засмеялась Герда.

Им двоим, и в страшном сне не могло присниться, насколько они приблизились к истине.

Археологи собрались возле павильона столовой. Большинство расселось прямо на земле, благо поверхность её была сейчас хорошо прогретой солнцем и тёплой. В центре образованного полукруга, находилась Первети. Она стояла прямо перед стенкой павильона.

Зычный голос руководительницы разносился по всему лагерю.

– Обнаружение нами остатков второго храма, в непосредственной близости от первого заставляет предположить, что в этой местности мог располагаться целый храмовый комплекс.

В найденной нами плите фундамента имеются ныне засыпанные отверстия, вероятно ведущие в подвальные помещения. По аналогии с другими подобными сооружениями в культуре данного типа можно предположить, что там были расположены усыпальницы особо почитаемых разумных.

На уцелевших обломках колонн и стен обнаружены три текстовых фрагмента. Двое из них дублируют уже известные священные тексты расы ладьян, которой некогда принадлежала планета. А третий, похоже, представляет собой новое толкование понятия «Алеф».

– Это ж, которое по счёту? – проговорил один из археологов с лёгкой иронией.

Тина Первети ответила на это совершенно серьёзно, словно и не восприняв насмешливой окраски вопроса.

– Восьмое, кажется, если я ничего не путаю. В этот раз «Алеф» определён как кусок протоматерии уцелевший с момента большого взрыва.

– Не было тогда никакого связанного вещества, – немедленно откликнулся всё тот же голос, – одно излучение.

– Успокойся, Теодор, – всё так же спокойно отозвалась Первети, – поверь, основные постулаты космологии я помню не хуже тебя.

Алеф, алеф, – крутилось в голове Герды, – где-то я это слово слышала. Ну да, Роман говорил, тогда в пирамиде. Хотя нет, много раньше.

Герда сосредоточилась, как учила Инори, погружаясь в слои собственной памяти. Да, точно, Инори – она как-то связана с этим, пусть и косвенно. Девочка мысленно пробежалась по встречам с наставницей. Не, то всё не то! И когда она уже подумала, что так и не сможет вспомнить, в глубинах её сознания прозвучал голос, бесстрастный металлический голос, вещающий сквозь хрипение: «Хозяин вечности карануется в алефе». Самое жуткое заключалось в том, что этот не человеческий голос был её собственным: Герда слышала его в записи.