Хозяин видений

Майские звезды всегда необычайно крупные. На низком небе разбросанные пригоршнями невидимого волшебника, сияют, словно радуясь теплу весны. Отражаются в мутной воде спящих еще фонтанов, из которых осенью забыли слить воду.

В тот вечер были только мы и звезды. А еще луна — еще не совсем полная, с истертым правым боком.

Потом мы вернулись домой. Свет включать не стали. Сознательно. Приняли душ вместе в полной темноте. А потом Эрик взял меня на руки и отнес в кровать.

Наверное, мы принесли с собой немного звездной пыли. Разбросали по комнате, и она мерцала у нас над головами, на стенах, на тонких сатиновых наволочках темно-синего цвета. С нею мерцали и глаза Эрика — цвета плотного льда и голубой лагуны. Его взгляд пронизывал, проникал в меня, растекаясь по венам обжигающим теплом. Иногда казалось, я не выдержу — моргну. Но я выдерживала. Раз за разом. А потом полностью потерялась в нем, растворилась, исчезла.

Дышала — его дыханием. Видела — его глазами. Чувствовала — его кожей.

Стала им.

Так мы и лежали до утра, глаза в глаза, переплетя пальцы, спокойные и счастливые.

Было ли это проявлением чувств Эрика? Несомненно. Он был особенным, любил по-своему, защищал так, как умеет. Мечтая о несбыточном, на первый взгляд, не забывал дарить радость окружающим.

Мы провалились в вечность, ныряя друг к другу в душу, выныривая и вновь погружаясь. Такого у меня ни с кем еще не было — такой глубины, такой безысходности. Понимать, что связан с человеком неразрывно. Мы сплелись, сроднились корнями, питали друг друга, стали единым.

И пусть мне придется порвать эти нити, отпустить его. Смотреть на него до утра — это блаженство!

Вечер следующего дня был по-летнему теплым. Даже после заката двор атли встретил уютом и доброжелательностью. Весна понемногу сдавала позиции, в воздухе пахло дымом и жаренным мясом, на соседском дворе собралась большая шумная компания — слышались задорные шутки и смех.

Люди. Живут, как умеют, не замечая ничего под боком. Конечно же, Лара просто напустила хороший морок. Интересно, кто, они думают, живет с ними по соседству? Добропорядочная семья с тремя детьми? Закоренелый холостяк, который приводит новую девушку каждый вечер? Толстопузый депутат с ухоженной, но изрядно постаревшей женой?

Или вовсе не думают — морок защитницы настолько сильный, что просто рассеивает внимание, когда взгляд касается соседского забора. Отводит ненужные мысли, перенаправляя их в другое русло…

Дом атли утонул в зелени. Аккуратно подстриженные кустики по обе стороны от подъездного пути, изумрудная трава, потемневшая в сумерках. Высокий клен у крыльца.

Мы приехали раньше — к восьми. Я тоскливо обвела взглядом двор и приготовилась к моральной атаке. На крыльце нас почему-то встречали Даша и Глеб. Защитница скади выглядела встревоженной, хотя и старалась это скрыть всеми силами. Приветливо улыбнулась мне и даже поинтересовалась, как дела. Странная — то рычит, то улыбается.

Я сильнее стиснула руку Эрика и ответила парой дежурных фраз.

Напряжение, казалось, можно было резать ножом. Глеб напрягся и выглядел подавленным. Поздоровался и утянул меня в дом. Я и сама была рада сбежать.

Влад явно не собирался облегчать мне жизнь. Встретил в гостиной теплой улыбкой и рукопожатием, на первый взгляд кажущимся невинным, но на самом деле… Большой палец скользнул к моему запястью, и по телу прошла незваная дрожь. Словно уверившись в своих умозаключениях, Влад подмигнул мне и повернулся к Эрику, выпуская руку. С вождем скади поздоровался сухо и неприязненно, вернув ощущение тревоги и даже усилив его.

А потом Глеб увел меня наверх. Перед тем как уйти, я еще раз взглянула на Эрика, но он был занят сестрой и на меня не смотрел.

В комнате Глеба ничего не изменилось — темные обои, беспорядок и гитара на кровати, поверх скомканного, не расправленного с ночи покрывала. Почерканные листы рядом — попытка сочинять. Глеб всегда пишет музыку, когда подавлен.

— Как ты? — Я присела и разгладила небольшой участок темно-коричневого покрывала.

— Жив, — улыбнулся Глеб и отвернулся. — Хотя ощущения разные, знаешь…

— Видел ее?

Он вздохнул.

— Нельзя. Я и так много натворил. Не хочу подставлять ее, да и Влад… Все же нужно вести себя по-взрослому.

— Ого, какие речи. А ведь когда-то ты его ненавидел.

— Что было, то было. — Глеб посмотрел на меня очень серьезно. — Он мой брат, Полина. Моя кровь. Я много думал. В какой-то мере я могу его понять. Тогда с Никой… думал, на все способен, лишь бы она жила! Мы всегда соринку видим лишь в чужих глазах.

— Я не верю, — покачала я головой. — Ты бы не смог. Остановился бы. Некоторые поступки меняют нас навсегда.

— Возможно. Эрик изменит тебя?

— Эрик?

— Да брось, Полевая, я все вижу. И тебя, и его, и ваши игры в любовь… Иногда мне хочется придушить его, веришь!

— Похоже, тебе вредно жить с Владом в одном доме, — пробормотала я и отвернулась.