Хозяин волчьей стаи

И Баев словно застыл. Дикие желтые глаза, чуть подрагивающие клыки из частично трансформировавшегося лица.

— Вон! Крикнул он, едва удерживаясь, чтобы не сорваться снова. — Вон пошла.

Даже спустя год я всё ещё стараюсь не вспоминать ту ночь. Слишком больно.

Я и раньше не могла выдержать наказаний — простых наказаний у столба, когда виновный вполне в состоянии оклематься и уже через несколько дней бегать по городу как обычно… Но здесь были казни. Страшные, дикие — как многое у оборотней. Я не могла этого принять, не могла спокойно стоять и наблюдать за смертью других живых существ — пусть и виновных в своих преступлениях. Андрей мне всегда говорил, что я должна просто принять законы оборотней и стаи, не рассуждая о гуманности и прощении — в естественной среде этого нет.

— Пойми, мы живём в одном мире с людьми, но мы не люди — вещал однажды брат, ещё надеясь в то время приучить меня посещать наказания. — Наша сила намного превосходит силу человека. Мы выносливее. Сильнее. С ускоренной регенерацией. Но у нас есть и свои слабости: привязка к паре, чего нет у людей, малочисленное потомство и клановость. Оборотень может выжить в одиночку — но это будет только выживание, не жизнь. Для полноценного существования нам нужны наши братья — семья, под предводительством Альфы. У нас не может быть, как в вашем человеческом обществе, изгоев или аутсайдеров. Слабого — воспитаем, глупого — научим. Но если оборотень нарушает наши правила — правила семьи, мы не можем оставить это просто так. Потому что он становится угрозой всему: нашему миру, нашей семье. Наказание должно научить провинившегося не допускать впредь таких ошибок…

— А если наказание слишком сильное? — спросила тогда я чисто из любопытства, не зная, что мне придётся наблюдать за этим воочию через несколько лет.

— А если наказание насколько сильное, обрекает оборотня на смерть, значит, он её заслужил, — просто ответил тогда Андрей. — Значит, у клана нет другого пути обезопасить свою семью. Нас слишком мало, что убивать своих сородичей просто так, поэтому решение о казни может принять только Альфа.

И я тогда глупая обрадовалась, что наш Альфа слишком занят в своих основных владениях, и все решения в городе принимает Андрей. Я не верила — не могла до конца поверить, что мой брат спокойно относится к убийству. Да, он был оборотнем, бетой, и даже сыном военного — но одно дело спокойно об этом говорить, совсем другое — на самом деле делать.

Я ошибалась. За всё время казни Андрей себя на удивление спокойно — точнее, если я правильно оценила его настроение, то его волк был в предвкушении будущих казней. А как он радовался, когда Баев вырвал горло альфе Степанову.

— Не забывай, — шепнула мне моя проснувшаяся волчица. — Он убил его щенят.

Я никогда не забывала об этом, но радость от убийства мне всё равно было не понять.

— И не поймёшь, — снова хихикнула волчица, словно в ответ на моё недоумение. — Ты — лекарь, помогаешь сохранить жизнь. Казни не для тебя.

Было кое — что ещё, самое страшное…. Стоило Баеву на меня ощериться, как вся стая, даже родной брат и его друзья (знающие меня с детства), подобравшись, тоже оскалились. Немного, на уровне инстинктов — не будь моя волчица сейчас особенно сильной, я может бы и не заменила… Но она не дала мне такой возможности, словно показывая самые отвратительные черты своей расы.

— Они невиноваты, — шепнул внутренний голос с рычащими нотками. — Они слышат Альфу и реагируют как его стая. Только и всего.

Я грустно усмехнулась. Только и всего. Собственный скалящийся брат. Пытающийся напасть и покусать — единственный мужчина, с которым я когда — либо спала… Невеселая правда.

— Вон! — закричал Баев, с частично трансформировавшимся лицом. Огромные клыки, светящиеся глаза… Повторный рык разнёсся по поляне. — Вон пошла.

В одно мгновение моя волчица жалобно заскулила, требуя у своей пары… внимания и ласки?

Я мысленно её одернула, но животное не сдавалась.

— Ты нужна ему. Сильно, — прохрипела она, кажется, ненавидя меня за то, что я не собираюсь больше поддаваться ни Баеву, ни его или своим животным инстинктам. — Ну, Настя, он же пара…

— Он оборотень, а я человек. — Отрезала я, повернувшись и пытаясь протиснуться сквозь рычащую толпу назад, в конец поля.

Удивительно, но моя волчица так же сейчас рычала… и вроде бы плакала.

А я …я была сильно напугана происходящим, чтобы оставаться на месте.

Дальнейшее происходило как в тумане. Сначала я металась по стоянке, безуспешно надеясь решить проблему транспорта. Ни одно такси не поедет в поместье, ни один оборотень не отвезёт меня в город без разрешения Баева.

— А он не разрешит, — хихикнула довольная волчица. — Ты его пара, а теперь ещё и снова немеченая пара.

Стиснув зубы, я ещё раз напомнила себе, что я человек. С человеческими ценностями и понятиями.

Волчица хихикала и глумилась над этим заявлением, напомнив мне, что я слышу своего зверя.

— Ты оборотень, детка. Сильная самочка, пара Альфы. Давай заставим его страдать, а потом пусть бросит к нашим ногам мир… а мы его простим.