Хозяин восьми морей: Бессмертная Легенда

Я тяжело вздохнул и покачал головой:

— К чему теперь-то спрашивать? Я уже выкупил и отремонтировал наш старый особняк.

— И всё же будет странно, если в доме Теодора Лагранджа будет жить Тереза Джонсон, — пробормотала мама.

— Ты вроде была не против?

— Я не против, но…

— Что люди скажут?

— Да, — сокрушённо вздохнула она.

Я снова усмехнулся и сказал:

— С каких пор тебя, мать Хозяина Морей, заинтересовали такие мелочи?

Она вскинула голову. Горделиво улыбнувшись, матушка произнесла:

— И в самом деле! Чего это я! Леон, доченька, поехали в наш новый дом!

Глава 15

Лудестию провожали в плавание громко и весело, всем городом. Жители Торвиля наперебой желали нам удачного похода, воспевали наши подвиги, кидали в корабль цветы.

Просто махали руками и улыбались.

Приятно как в старые добрые времена. А в первых рядах на пристани стояли наши родные — мама, дель Ромберг-старшая, Александр Лаграндж, де Липшеки…

— Мы прям герои! — глядя на всё это великолепие проговорил Гарри Разноус.

— А как иначе, — хохотнул Берг. — Посмотри на всю эту эскадру, — он указал на корабли, стоящие в заливе. — Горожане сейчас себя чувствуют в безопасности! А это очень, знаешь ли, способствует хорошему настроению. А сколько мы денег пожертвовали? А сколько пива бесплатно наливали?

— Ну пиво-то да… — покивал один из матросов.

— Балбесы вы, — добродушно усмехнулся Кевин Рассел. — Не в деньгах дело, не в кораблях, и даже не в пиве. Дело в Лудестии и её капитане. Которые, считай, на глазах у всего острова совершили выдающийся подвиг. Как в старые добрые времена… Жители Торвиля благоволят Лудестии и ее капитану. Как, впрочем, жители многих городов в разных морях.

Мы отошли от Буна. Погодка была отличная, я стоял за штурвалом. Рядом со мной на стуле сидела Урсула. Она в очередной раз пыталась прочесть письмо на неведомом нам языке. То самое, что я нашёл в судовом журнале Барта Робертса. Причём ни от кого письмо, ни кому его нужно передать, в журнале не значилось. Эти сведения, вероятно, оказались настолько ценными, что Робертсу запретили предавать их бумаге.

Буквы в письме были похожи на буквы алти, но ни Нассийя, ни Урсула прочесть их не смогли. Правда, Урсула попросила оставить ей письмо. Я согласился.

— Всё так же, — вздохнула девушка. — Мне кажется, я угадываю часть слов. Мне кажется, будто говорится о Восьмом Сумеречном Море. Но… Без понятия, — вздохнула она. — Проклятье! Что лунным нужно было в нашем Море?

Послышался звук мягких шагов, и Урсула быстро убрала письмо в карман камзола.

— Не помешаю? — поднявшись на шканцы, с улыбкой поинтересовалась Марси.

— Нет, — отозвался я.

— Славно. Я… — она замялась. Урсула с любопытством посмотрела на девушку.

— Говори уже, — хмыкнул я. — Все свои.

— Я хотела поблагодарить за то, что ты перевёз бабушку из старого дома! — выпалила она. — Я тоже ей много раз предлагала, но она отказывалась! А у тебя… у тебя получилось! Спасибо!

Марси склонилась в поклоне.

Неожиданно Урсула поднялась с места и, подойдя, обняла её за плечи.

— Ты очень добрый и солнечный человек, Марселла, — проговорила она. — Прости, что сразу не замечала этого и думала о тебе плохо.

— Эм… нет… что ты… — опешила Марси. — Всё хорошо.

— Порой странные чувства затмевают разум и сердце, как тучи Солнце, — изрекла Урсула. — Прости за это.

— Я… ну… — продолжала изумлённо бормотать Марси.

Усмехнувшись, я произнёс:

— Скажи уже, что принимаешь извинения и не в обиде.

Марси глянула на меня, затем кивнув, снова перевела взгляд на Урсулу и повторила мои слова.

— Отрадно слышать, — проговорила девушка-алти. — А что насчёт твоих слов — не кручинься, Тайон благословлён Солнцем и притягивает людей. Так что не стоит переживать, что ему удалось убедить матушку переехать, а тебе нет.

— Ну… да, — мило улыбнулась Марси, а затем встрепенулась и переспросила: — Матушку?

Урсула изумлённо замерла и начала вертеть головой в поисках поддержки. Ну что за человек? Зачем, спрашивается, лезла?

— Марси, ты ведь уже знаешь, что твоя бабушка ко мне хорошо относится, — начал я, и Марселла кивнула. — Она… Видит во мне копию твоего отца. Эдакого второго Леона Джонсона. И иногда зовёт меня сыном. Ну а я в такие моменты её «матушкой». Вот Урсула и подхватила. Но ты, прошу тебя, не смей звать меня отцом, — я хохотнул, а затем тепло посмотрел на неё. — Это будет странно. Я твой друг и капитан.

Выслушав меня, Марси расплылась в довольной улыбке и кивнула:

— Хорошо. Спасибо вам, ребята. Бабушка сейчас выглядит куда счастливее и добрее, чем раньше. А ещё… — Марси смутилась, но всё же продолжила: — А ещё она назвала меня «внучкой». Наконец-то! И даже сказала, что, может быть, придёт на мою свадьбу.

Так, стоп, свадьбу? О чём это моя дочура говорит?

— Ты выходишь замуж, Марселла? — оживилась Урсула. — За Шона де Липшека?

— Чего это сразу за Шона? — покраснела девушка.

— А за кого? — ещё сильнее опешил я, даже штурвал бросил, чтобы подойди ближе.

Мы так накинулись на Марси, что она изумлённо отступила назад:

— Ни за кого я не выхожу! — выпалила она.

— Но предложения были? — с азартом спросила Урсула.