Хозяин Вселенной

— Второе найдено в очень интересной системе, где имеются сразу четыре обитаемые планеты, спутники планеты-гиганта. Разумеется, Ушедшие в Отрыв надёжно замели следы, но сэнсэи доказали, что цивилизация обитала на всех четырёх. Редкий случай, обычно только именующие себя сидхэ обитают в нескольких мирах одной звезды одновременно. Но они, как известно, пришлые и с самого начала искали именно такие планетные системы.

Так вот, это Послание представляло собой громадный кристалл алмаза, тоже почти в рост взрослого ангела, в структуре которого на атомарном уровне записана информация. Тот же принцип, что и у наших кристаллов памяти. Послание довольно агрессивно, кстати, помимо массы интересных сведений там содержится настойчивое требование ни в коем случае не пытаться освоить эти планеты и недвусмысленный намёк — хозяева незримо приглядывают за оставленными мирами, так что в случае чего не обижайтесь…

Ну а третье Послание обнаружено не так давно и является самым интересным. Оно примечательно тем, что двухступенчатое. Кристалл алмаза, внедрённый в базальт естественного спутника, как и положено, содержит массу полезных сведений о соседних обитаемых мирах и прочее, но сверх того в нём указано — остальная информация записана в самой структуре базальта и предназначена для тех, кто уже готовится уйти в Отрыв. До сих пор сэнсэи бьются, но считать её не могут, неясен сам принцип. Уже и наших академиков подгрузили, и свиров привлекли, всё без толку. Вероятно, наш уровень развития покуда недостаточен. В целом соблюдён общий принцип: информация должна доставаться тем, кто в ней нуждается, а всяким недозрелым не стоит заморачиваться, — смеётся Юайя. — Меньше знаешь, крепче спишь!

— А как живут вообще Ушедшие в Отрыв? — не выдерживая, спрашивает вслух всё та же курсантка, Аора.

— Этого мы не знаем. Нам это пока принципиально недоступно, поймите. Подрастём, поймём.

— И как скоро? — спрашиваю я. И откуда что берётся?

Народ весело смеётся, и наставница тоже.

— Нам покуда не хватает «критической массы», Ди. Кто знает, может быть, нам не хватает как раз людей?

Глава 17. Мера пресечения

— Ещё салату положить?

Я благодарно киваю. Моя жена сегодня невероятно заботлива — вот, даже соорудила какой-то сложный фруктово-ореховый салат. Большое яйцо с торчащей ложкой красуется на подставке… Мне нынче потребуется масса калорий.

Наша дочура тоже сегодня непривычно тиха и серьёзна. Переживает за папу. Я ловлю её взгляд и ободряюще улыбаюсь, получая в ответ чуть настороженную, но оттого не менее светлую улыбку.

— Не переживайте! — говорю я обеим сразу. — Прорвёмся!

Нечаянная Радость, подгребая лапкой последние кусочки, одобрительно подпрыгивает и верещит. Само собой, зверюшка не обладает телепатией… но в такие моменты мне кажется — даже ангельской науке известно про летучих сонь далеко не всё.

— Ну, я полетел, — вздыхаю я, выбираясь из-за стола.

Ирочка молча охорашивает меня, поправляет волосы и пёрышки на сгибе крыла. Только не говорит сегодня ставшее уже традиционным: «не спи на лету, Великий Спящий!» Какой там «спи»…

Ибо ждёт меня сегодня не лёгкий бой, а тяжёлая битва.

Я всё-таки не удерживаюсь, разворачиваюсь в воздухе, чтобы взглянуть на пару фигурок, большую и маленькую. Они машут мне руками, уловив поток внимания, и в этот момент кокон мягко заглатывает меня. Земля проваливается вниз, и откуда-то из глубины всплывает давно позабытое: «постой, паровоз, не стучите, колёса…» Я уже привык думать по-ангельски, и слова в моей голове вертятся всё больше ангельские. И даже поговорки. Но в такие минуты моё человечье прошлое даёт о себе знать.

А кокон уже перешёл в горизонтальный полёт, и острые, немигающие звёзды пристально смотрят на меня. Я ободряюще улыбаюсь им. Всё нормально. Не нужно нервничать.

Я сделаю всё, что смогу.

Успокоенные моими заверениями, звёзды смягчают свой острый взгляд, начинают мигать. Разумеется, умом я понимаю, что это всего лишь дрожание воздуха в тропосфере, поскольку кокон завершает свой полёт. Но мне почему-то хочется думать, что звёзды просто поверили мне.

Оп! Кокон без затей вываливает меня прямо в воздух, и я привычно ловлю крыльями ветер. Когда-то, в самом начале, я при высадке летел турманом, кувыркаясь. Но это давно в прошлом. Теперь тело само принимает нужную позу, как не думает о таких мелочах какой-нибудь земной мотоциклист. Я привык…

Я ко многому привык. Обыденные суборбитальные полёты, обыденные райские сады… Спокойная, счастливая, размеренная жизнь. Да и работа, если честно, не столь героическая, как казалось вначале. Конечно, отдельные подвиги имеют место, но гораздо больше канцелярской рутины — графики, диаграммы, змеящиеся мировые линии… «И вечный бой нам только снится».

Сегодня всё будет иначе.

В конторе меня встречает вся наша группа, в полном составе. Никто сегодня не намерен заниматься диаграммами и графиками.

— Ну, ты готов? — без улыбки, очень серьёзно спрашивает шеф.

— Да.

— Пойдём. Там уже все собрались.

Лифт возносит нас в уже знакомый актовый зал. Вот это да! Вот это ареопаг!