Хозяин Вселенной

«И это ты называешь «не то, чтобы совсем ничего»?»

«Да ладно…»

«Да не «да ладно»!»

«А толку? Нам нужна помощь, Цанг».

Сэнсэй окунает в соус последнюю сосиску.

«А вот в этом ты, похоже, прав. Я отчего-то не могу пробиться к самому Повелителю. Попробуешь? Нам важно знать…»

«Да вот же я и пытаюсь».

«Ну и хорошо. Привет твоей Иолле и дочке особо. Смотри сюжет, что я тебе скинул».

«Я к тебе во сне…»

«Зачем тратить силы, когда есть деньги? Силы нам ещё понадобятся, поверь».

Цанг проглатывает последний кусок.

«Ты не обращай внимания… Я вчера вечером только воду пил. Не было аппетита. И полагаю, ты тоже сегодня не сможешь взять в рот ни крошки после того, что увидишь. Мой тебе совет — смотри сюжет с экрана, а не прямо через мнемо».

«Так страшно?»

«Не то слово. Откровенно говоря, я не представляю, как мы будем работать дальше. Вчера я не имел контактов с внуком, к счастью, но… Короче, пустой разговор, пока ты не просмотришь сюжет».

Сэнсэй наклоняется ко мне.

«Все мои сомнения позади. Мы просто обязаны вывернуть наизнанку этот Оплот, Рома».

Изображение Цанга гаснет. Я вздыхаю. Да, силы-то силы… Однако межзвёздная видеосвязь дело недешёвое. А я уж начал было подумывать, как бы нам с Ирочкой приобрести недвижимость в полярной курортной зоне… в летающем комплексе…

«Не горюй, Рома. Какие наши годы? Да и папа с мамой вряд ли в ближайшие десятилетия вернутся, чтобы писать здесь мемуары и научные статьи на тему «Как мы спасли человечество». Не скоро ещё наступит на Земле светлое будущее».

«Следишь?»

Бесплотный шелестящий смех.

«И вовсе не слежу, а наблюдаю».

Вот интересно — кто из мужей на Земле был бы доволен, если бы все его мысли могла читать жена, притом на расстоянии? А я вполне. Ибо нам нечего скрывать друг от друга. Ибо я в любой момент рад её голосу, бесплотному или живому — неважно…

«Спасибо, Рома. И я тебя тоже очень сильно люблю».

«Потому что я хороший?»

Я ощущаю её улыбку.

«И за это тоже».

Я улыбаюсь в ответ. Маленькая моя…

«Ладно, работай, о мой Великий Спящий. Не буду отвлекать».

Бесплотный голос в мой голове уходит, гаснет. Я вздыхаю. Да, пора уже мне заняться делом. Что-то там передал мне Цанг, что нежелательно использовать мнемо? Однако экран — это же совсем не то… С экрана можно увидеть только видеоряд и звук, синтезированные компьютером-дешифровщиком.

Нет, не послушаюсь я его. Раз взялся, нужно ходить, а не отворачивать глазки от некрасивых сцен.

Ровные ряды коек стоят в обширном зале, освещённом архаичным потолочным светильником в виде прозрачной трубы с парой натриевых ламп по концам. Сквозь просвет в зеркальном покрытии свет исходит наружу, отчего светильник кажется огненной чертой, надвое рассекающей потолок. Такие светильники мало где сохранились, разве только в технологических помещениях, цехах да ангарах. И в этом вот воспиталище. Вообще-то заявка на замену этих древностей светопанелями отправлена давным-давно… А, какое мне дело? Лампы эти служат достаточно долго, приходят стабильно, меняет их электрик… А если вовремя не меняет, то электрика всегда можно лишить жалованья. Или выпороть, поскольку он десятизначный. Да, у десятизначных основной доход составляет каша, так что штрафные санкции к ним малоэффективны. Хотя у двенадцатизначных, к примеру, каша, комбинезон и башмаки вообще единственное, что они имеют.

В точности как мои воспитанники.

— Дневальный! — в пустоте зала голос звучит раскатисто, как стальной прут по рифлёному железу.

— Я здесь, мой господин! — щуплый подросток в мешковатом сером комбинезоне на вырост валится передо мной ниц с привинченного в углу круглого сиденья. Сиденье сделано с таким расчётом, чтобы дневальный, уснув, просто свалился бы. Однако и к этому приспособились, похоже, мои воспитанники…

— Спишь, ничтожный?