Хозяин

– Сапер он. Помнишь, Ефимыч, ты, когда говорил об оружии в хранилище, о минах упоминал? Так вот, он специалист по их установке.

– Ну ладно, все, все, пошли в баню, потом доскажешь.

Видимо, сапер никогда не мылся в деревенской бане и начал процедуру с ополаскивания тела в горячей воде, круто намыливаясь и смывая грязь. Впрочем, все правильно, до прогревания тела на полоке, он еще не созрел и после второй подачи воды на раскаленные камни печи с визгом выскочил в предбанник.

– Как бы самим лишних не подцепить, – озабоченно пробормотал Ефимыч, имея в виду живность, дождем сыпавшуюся с нашего друга в процессе мойки.

– Ничего, он сейчас в предбанничке посидит, а когда мы попаримся, домоется, – сказал я, но украдкой все же оглядел себя, негоже к молодой жене, да с чужими вшами лезть.

Юра с Митькой помалкивали, обмениваясь незначительными фразами и не встревая в начинавшийся серьезный разговор.

– Ну, рассказывай, Степ, как съездили и кого ждать нам в гости на этот раз.

Я обстоятельно поведал тестю о нашей поездке и предложил схему наших действий:

– В первую очередь, Ефимыч, надо к хранилищу ехать, но я слышал там дороги нет, топь сплошная?

– Дорога есть, но мы по ней не ездили, опасались совхозных, она как раз проходит через их земли, поэтому провели только разведку, прошли в обход с запада, через топь, чуть не перетопли.

– А как вы обнаружили схрон?

– Ну как, просто у твоего отца глаз приметливый, и, увидев эту горушку, он заметил, что большие деревья на ней не приживаются, так, пара сосенок кривых стояла. Вот он и подумал проверить, может, там и не скальная порода, ведь сроду в тех местах скал не было. Кое-как добрались, уж костерили мужики его, болотную грязь хлебая. Зато, когда ковырнули землю на полметра, обнаружился бетонный короб, затем, тихо, не спеша нашли вход. Вот там пришлось повозиться, хорошо, что твой отец в минном деле разбирался, вытащил десяток, расчищая проход. Ну а потом ворота, это вообще сказка, двери стальные толщиной сантиметров в десять, да еще заперты изнутри были.

Пришлось одну противопехотную обезвреженную мину обратно настраивать и подрывать дверь.

– А далеко это от нашего дома, если напрямки, через село идти?

– Да дня четыре от села идти, на юго-запад, аккурат в сторону Степного, на лошадях и с телегами пустыми туда, может, и за три доберемся.

– Ну ладно, давай домываться, и за стол.

Ребята от еды отказались. Взяли перекусить с собой. Запрягли в телегу соловую и в Степаново к своим женушкам подались. Мы с Ефимычем пообещали быть завтра после обеда в селе, благо в рейд идти будет по пути. А потом у нас был вкусный ужин с домашними пирогами, копченым окороком, квашеной капустой, молодой редиской, ну и, естественно, горячей, рассыпчатой картошкой. Приняли, как полагается, по полкружечки первача, и Сапер изрек:

– И чего мы все, придурки, в Полисе забыли? – видимо, не понял пока, что крестьянствовать тоже несладко, а может, и понял, только уж очень его жизнь поменялась, и все воспринимается пока в «розовых тонах».

А потом я с моей ладушкой, все ускоряя шаг, направился к своему дому. А впереди нас ждала ночь, и я все не мог насытиться любовью и запахом влажного, такого родного тела. И свет тускнеющего светильника, и стрекотание сверчка за печкой оставили след счастья на всю жизнь…

Утром я проснулся от ласкового прикосновения ее руки. Настя улыбалась и, дурачась, щекотала меня, а я взвизгивал, подыгрывая, и игра опять опрокинула нас в постель…

– Вставай, Степа, – ласково позвала она, подавая на стол завтрак. Так, а что, кстати, там, в смысле покушать? У-у… яишня с салом! Пироги матушкины разогрела, сметана, молоко. Вкуснотищааа! А про подарок-то я забыл совсем! Выскочил в сени и, вернувшись, говорю:

– Вот, Настена, тебе из Полиса гостинец, – и протянул деревянную резную шкатулку. Настя открыла ее, взглянула в зеркало внутри, и тут в избе полились звуки музыки. Полонез Огинского называется мелодия, это мне Юра объяснил. Щемящие звуки полонеза, затопившие маленькую горницу, напомнили мне о том, что сейчас я опять расстанусь со своей женщиной.

Сказал, наверное, жалко улыбаясь:

– Ты, когда соскучишься обо мне, слушай эту музыку.

* * *