Хозяйственная история графини Ретель-Бор

— Да… да как вы смеете! — тоже шипит маг по имени Ханс. — Этот Зерран мог повлиять на моих людей, внушить им свою волю! Потому они и освободили его! Они тоже мертвы, как и ваша… Элен… Эти подозрения ваши… вы вообще женщина, графиня! Ваши подозрения не стоят ничего!

— Пока вы не явились в мой дом, никому Зерран почему-то не внушил своей воли! Он находился закованным в лишающие магию кандалы! И не делайте вид, будто не знали об этом. Ваши люди явно вели дела с бывшим управляющим, уж не знаю какого рода, но не просто так они помогли ему сбежать. И вот он результат! Несколько человек из охраны убиты! Моя любимая мамушка… Светлейшая и добрейшая женщина мертва! Ваши люди… на них мне плевать с высокой башни!

Сжимаю руки в кулаки и едва сдерживаю рвущиеся из груди рыдания. Не прошеные слёзы обжигают глаза, вот-вот потекут по щекам.

Чувства настоящей Изабель к мамушке были весьма сильны. Она очень любила Элен. Эта боль теперь тугим ершистым комком поселилась в моей груди.

Теперь я прекрасно понимаю выражение «прошлись по мне будто катком». Словно дух вышибло от осознания, что я больше никогда не услышу грудной голос Элен, не ощущу её тёплую заботу.

Да, я думала о том, чтобы отослать её от себя, например, к родителям, если она будет чересчур подозревать меня, но то были лишь мысли. Никогда, никогда, никогда я не желала ей смерти! Изабель любила её даже больше матери! Эта чёртова боль теперь рвала мне душу, ставила на колени, и хотелось выть.

Но я сильнее.

Затолкав глубже эти горькие и весьма неприятные чувства, взяла себя в руки и устроила полный разнос всем обитателям замка.

Ханса оставила напоследок.

Его-то пропесочила основательно. Мужчина чувствовал себя не в своей тарелке — факт. Но! Он не ощущал никакой вины! Это меня не просто бесило… Я была на грани и очень хотела разорвать мага собственными руками!

Мало того, что Элен и другие мои люди мертвы, так теперь поганец золотозубый Зерран на свободе!

Во как удружили сраные маги!

— Ваши речи полны грубости и отчаяния, я всё понимаю, — скрепя зубами цедит Ханс. — Но я не отвечаю за предателей. Они принадлежат гильдии. Но не мне. И прошу вас, графиня, проявлять больше уважения…

— Изаму! — зову кельрана.

Воин тут же оказывается в моём кабинете и слегка кланяется.

Киваю на мага и отдаю распоряжение:

— Помоги господину магу собраться. И его сопровождению тоже. Господа уже нагостились у нас и покидают замок и земли Ретель-Бор.

— Вы не можете меня отослать, — скалится маг. — Вы — женщина. И ваше поведение я могу трактовать как безумное…

Поднимаюсь с кресла и величественно, насколько могу в этой ситуации, приближаюсь к этому гадкому человеку.

К слову Ханс и внешне очень неприятный — лицо крысиное, хитрое. Глазки бегают, и он старается не глядеть на меня. Губа верхняя то и дело вздрагивает и невольно поднимается вверх, обнажая мелкие зубы.

Ханс владеет магией, но дар его слаб. Уж не знаю, за какие заслуги он сидит в гильдии при верховном магистре. Да и неважно это. Пусть катится отсюда, да поскорее!

— Вы правильно отметили, Ханс, — говорю спокойным, но ледяным голосом. Я отпускаю свой дар, и мой голос звучит звонко, хлёстко и, судя по тому, как он поморщился — больно. — Я — женщина. И лучше вам запомнить, что женщины имеют весьма долгую злую память. Вам придётся молиться, чтобы я когда-нибудь простила вас и ваших глупых людей. Если попадётесь мне на глаза — лучше сразу исчезните. Если начнёте творить гадости совместно с другими магами из гильдии…

Склоняюсь к нему, словно любовница в желании поцеловать и говорю с ненавистью, от которой он дрожит и его взгляд наполняется диким страхом:

— Если начнёте творить гадости совместно с другими магами из гильдии, то я не ручаюсь за себя и просто сотру всех вас в труху.

Мои слова самонадеяны, но почему-то я уверена, что король будет на моей стороне. Да и муж мой жив и здоров. Наверное. Кельраны не оставят.

Кстати о них.

Изаму демонстративно подходит ко мне и становится плечом к плечу. Глядит на Ханса так, словно он мусор под ногами, что так мешается.

— Сами выйдете или помочь? — спрашивает его кельран.

Ханс переводит взгляд с меня на воина, и я вижу, как в его глазах рождается обещание отомстить мне.

Ну и флаг ему в руки. Пусть попробует.

— Я запомнил ваши слова, графиня. Слово в слово передам верховному магу…

— Вот и славно, что запомнил, — улыбаюсь холодно. — Повторяй перед сном, как страшную сказку.

— Вам это с рук не сойдёт, — шипит он.

Кельран выводит его из кабинета.

Я опустошена.

И могу поплакать. Навзрыд.

Позволяю боли взять верх и выйти наружу.

Плачу долго и горько, но вместе с тем, внутри, будто что-то развязывается и становится легче.

Боль Изабель уходит.

А у меня дела. Но сначала нужно написать письма королю, сраному верховному магу, что отправил ко мне идиотов, Агнесс и родителям.

Астер. Надеюсь, ты скоро ко мне явишься…

Вытираю платком лицо, потом звучно сморкаюсь и когда стучат в дверь, вздыхаю и сдавленным голосом отвечаю:

— Входи…

Королевский представитель.

Кельраны стоят у дверей и смотрят на меня в ожидании приказа.

— Пусть входит, — милостиво разрешаю.