Храброе сердце

— Это сердечный камень, — говорит Мерси, одевая мне его на шею. — Твоя мама дала мне его, а я вот теперь отдаю его тебе. Чувствуешь, какой он холодный? Обычный камень должен был бы согреться от тепла твоей кожи, но ни этот. Он будет оставатца холодным, пока ты не приблизишься к тому, кого так желает твое сердце. И вот тогда он станет теплым. Чем ближе ты к желанию своего сердца, тем горячее становитца камень. Вот откуда ты узнаешь, што это именно он.

Сердечный камень приведет меня к Джеку. Покажет мне кто он. Раз за разом. Раз за разом, я игнорирую этот голос. Вот оно желание твоего сердца. Он то, што так жаждет твое сердце. Наконец, я прислушиваюсь. Теперь я знаю, что доверяю этому.

Я дала его ему. Он вернул мне его.

Мне плевать на тебя. Это он хотел мне сказать? Или, может это: Приди ко мне, найди меня, как того желает мое сердце.

Я думаю о Джеке. Как он мог от всего отмахнутца. Как он мог следовать за мной, спасти меня и дратца со мной бок о бок. Оказатца перед лицом смерти, штобы помочь мне найти Лью. Безбашенный, отважный, приводящий меня в бешенство, Джек. Он никогда меня не подводил. Ни разу.

Но.

Джек в Мрачных деревьях. Показывающий дорогу Тонтонам к Ястребам, прекрасно зная, што те будут истреблены. Предающий своих друзей, тех, с кем еще пару месяцев назад сражался бок о бок.

Все не может быть так, как рассказывала Маив. Эмми говорит, што я знаю Джека. Он у меня в сердце. Я должна держатца за это.

Я могу только предположить причину, почему он с Тонтонами. Должно быть они поймали его. Он все свою жизнь в дороге. Он знает все и обо всем. мисс Пинч называла меня своим трофеем, когда Ангел Смерти прославилась на весь город Надежды. Именно этим для Тонтонов мог стать и Джек. Трофеем.

Итак, што мне известно наверняка? Когда мы расстались, он направился на восток. Штобы рассказать женщине Айк, што тот мертв. Молли Пратт, в вычурном красном белье, с губами, словно спелые ягоды, которые заставят плакать любого мужчину от радости. Она заправляет таверной, в каком-то месте, которое зоветца штормовым поясом.

Джек должно быть нарвался на Тонтонов где-то по дороге. Однако. Если же он бы оказался их пленником, то скорей бы прикончил себя, чем ездил бы с подобными людьми, творящими бесчинства. Я знаю, он бы так поступил. Я бы и сама так поступила.

Я думаю до тех пор, пока способна думать. Пока у меня не начинает гудеть голова. Похоже травяной отвар Ауриэль все еще блуждает в моей крови. Если я отдохну, совсем чуть-чуть, все станет яснее.

Все...все это...прояснитца. Рано или поздно.

Я просыпаюсь. Я лежу на берегу реки. Темно.

В лагере гремит музыка. Кто-то поет, выводя странные трели. Кто-то притопывает. Раздаютца хлопки в ладоши. Судя по всему, праздник в самом разгаре. Свет от факелов устремляетца в небо. Меня окружают звуки чужой радости. Должно быть весь этот шум и разбудил меня.

Не могу вспомнить как заснула. Должно быть я проспала несколько часов. Я сажусь. Вода Змеиной реки в лунном свете мерцает серебряными искорками. Я опускаю голову себе на руки. Из мрака с карканьем появляетца Неро. Он наклоняет голову на бок и смотрит своими непроницаемыми глазами-бусинками.

Мне плевать на тебя.

Приди ко мне, найди меня, как того желает мое сердце.

Я знаю, Джек в моем сердце.

И вдруг, я знаю, што делать.

— Што-то тут не так, — говорю я вслух. — Я вернусь. Я поверну в обратную сторону. Я найду то место — Воскрешение, о котором говорила Лилит. Я отправлюсь туда и разыщу его, и заставлю как-то связатца со мной. Насколько это может быть трудно? — Я глажу Неро по голове. — Я ведь нашла Лью, разве нет? Мы отправимся сегодня же. Пока они все будут спать. Што скажешь?

Сердечный камень лежит на земле. Неро неожиданно его хватает и улетает с ним. Он парит над рекой. Он его бросает. Камень летит в воду.

— Нет! — Я мчусь вдоль берега. Большими скачками. Я подпрыгиваю и взмахиваю рукой. Только бы суметь схватить его. Неро успевает первым.

Я плюхаюсь на песок. Лицом вниз. Когда я поднимаюсь, вся вымокшая, задыхаясь от бега, он кружит над одним из тополей берегу. Самым большим, он самый высокий, ветвистый и пугающий. Если он бросит камень на него, то мне его никогда не достать.

— Неро! Нет! Верни мне камень! Живо! —- Когда я кричу, я перехожу в брод реку, карабкаюсь по берегу и бегу к нему. — У на лети ко мне, негодный ворон!

Он летит в направлении лагеря. Он дразнит меня, манит. То подманит к себе, то улетит прочь. То подманит, то улетит. То бросит камень, то поймает. Бросает и ловит. Почти позволяя схватить мне его, а потом вырывает из рук в самый последний момент. Почти заставляя мое сердце перестать битца, когда усаживаетца у трубы одной из лачуг, уборной, и чуть ли не опуская в неё мой камень. Дверь уборной запечатана. И на ней мелом нарисована большая Х. Это означает, што она закрыта.

— Даже не смей! — выкрикиваю я.

Я подпрыгиваю. Хватаюсь за трубу. Хватаюсь за него. Трубы гнетца. Я валюсь на землю и он снова ускользает от меня. Я бегу за ним. Камень должен привести меня к Джеку. Я не смогу уйти без этого камня.