Храброе сердце

— Джек может быть там! — кричу я. Я врезаюсь в жару. Она твердая. Как стена. Меня относит назад. Лью хватает меня за одну руку, а Томмо за другую. Они тянут меня, пытаясь оттащить меня. Я упираюсь пятками в землю.

— Нет! — ору я. — Отпусти меня!

— Здесь все уже мертвы, — говорит Лью.

— Нет! — я извиваюсь и сопротивляюсь.

Безнадега одноэтажная. Сделаная кое-как из всего того, што осталось после Мародеров. Стены, съёживаясь, деформируютца. Трещат и стонут. Середина крыши проваливаетца в прожорливый огонь.

— Где перегонный куб? — спрашивает Томмо.

— Што? — спрашивает Лью.

— В чем варят самогон! — кричит он.

— О Боже, — говорит Лью. — Одна искра и все взорветца! Бежим!

Мы разворачиваемся. Начинаем бежать.

БАБАХ!

Взрывной волной нас подбрасывает в воздух. Мы летим. Я приземляюсь с глухим стуком, лицом вниз. Я поднимаюсь на ноги. Начинаю бежать обратно.

— Джек! — кричу я.

— Нет, Саба! — Лью хватает меня. Он бросаетца сверху на меня. Он закрывает меня своим телом, когда Безнадега рушитца вокруг нас.

Я стою. Оцепенев.

— Отвали, — говорю я.

Лью не двигаетца.

— Слезь с меня, — говорю я.

Он встает на ноги и протягивает мне руку. Я не замечаю этого. Я пробираюсь сквозь обломки, иду прямиком к сгоревшим останкам Безнадеги. Огонь по-прежнему веселитца и танцует. Он облизываетца и потрескивает. Вывеска таверны валяетца на земле. Она выжжена, краска слезла с неё. Маленькая лодочка в бушующем море, которую вот-вот сметет очередная шквальная волна. Я обхожу Безнадегу так близко, насколько осмеливаюсь. Мои глаза всматриваютца в пламя. В поисках...ах, я сама не знаю чего. Хоть чего-нибудь. Что-нибудь, что остановит этот холод, тяжесть от незнания.

Подходит Томмо.

—Ты дрожишь, — говорит он. Он обнимает меня за плечи. — Не думаю, што он был там, - говорит он.

Я смотрю вверх на небо. Сульфатные облака начинают собиратца в вялые сгустки. Полная луна слабо светит в темном небе. Мои руки сжимаютца вокруг сердечного камня. Он холодный.

— Он сказал, што встретит меня здесь в полнолуние, — говорю я.

Томмо встает возле меня.

— Только стемнело, — говорит он. — Может он еще в пути.

— Возможно, — говорю я.

Вдруг, Неро каркает. Он на земле поодаль от нас, размахивает крыльями и мотает головой.

— Што там у него? — спрашивает Томмо. Когда он говорит эти слова, я начинаю двигатца. Мы бежим к ворону.

Неро сидит на вершине шляпы. Коричневая, порванная шляпа с полями. Из нее торчит серое голубиное перо.

Я смотрю молча. Он украл ее в городе Надежды. Схватил ее прямо с чьей-то головы. Эмми засунула в нее голубиное перо, как-то ночью, во время нашего пути в Поля свободы.

Это шляпа Джека.

Томмо приседает. Он прогоняет прочь Неро и поднимает ее. Он встает. Протягивает ее мне. Когда он это делает, начинаетца дождь. Сначала не сильный, а затем ливень. Коричневый, липкий дождь льетца прямо из сульфатного облака.

Я промокла вся насквозь. Волосы Томмо прилипли к голове. Грязные капли падают с его носа на подбородок. Я отхожу на пару шагов назад. Затем я обхожу его. Прохожу мимо него, быстро идя в никуда. Не думай, не чувствуй, это не может быть правдой, это не может быть правдой.

Мое дыхание тяжелеет. Горло сдавливаетца. Не могу дышать. Я начинаю бежать. Мои ноги скользят по мокрой земле. Я могу слышать Томмо позади себя. Горящие руины Безнадеги шипят и дымятца, когда дождь начинает тушить пламя.

Именно тогда, в двадцати шагах от меня, кто-то выходит из дыма. Дождь. Мрак. Это женщина. Она ведет за собой лошадь, рыжеватую, длинношерстую.

У неё оружие.

И оно направлено прямо на меня.

Меня заносит, когда я торможу. Томмо тоже.

— Это моя шляпа, — говорит она. — Я прикончила грабителей.

Она грязная и потная. Ее длинные, кучерявые светлые волосы собраны сзади в хвост. У нее полные розовые губы. Женские изгибы спрятаны под длинным платьем. Глаза затуманенные темной пеленой печали. Поверх ее волос повязан шарф, натянут низко на лоб. Её осунувшиеся лицо, говорит, што она уже давно не спала. Но от её красоты сердце замирает.

— Вы Молли, — говорит Томмо. — Молли Айка.

— Айк мертв, — говорит она.

— Где Джек? — спрашиваю я.

— Джек? — переспрашивает она.

Она хмуритца.

Я вырываю шляпу у Томмо.

— Это его шляпа, — говорю я. — Где он? Черт возьми, — кричу я, — где Джек?

— Не знаю, — говорит она. — Я не видела его с тех пор, как...Слушай, а ты, вообще, кто такая?

— Это его шляпа! — гну я свое. — Где он?

— Ушел, — говорит она.

— Как...его здесь нет? — спрашиваю я.

— Здесь никого нет, окромя меня, — говорит она.

Дождь потихоньку иссякает. Капля за каплей.

— Его здесь нет, — шепчу я. — Он ушел.

Слезы начинают катитца по моему лицу, которые я тут же стираю.

— Я говорила ему, што это вшивая шляпа, но... она не стоит того, штобы иза нее плакать.

Когда она говорит, она смотрит на меня. Опуская свое ружье. Оставляет свою лошадь и подходит ко мне. Она останавливаетца в шаге от меня. Она смотрит на сердечный камень.