Храбры Древней Руси. Русские дружины в бою

«Вступая же в битву, большинство идет на врага пешими, имея небольшие щиты и копья в руках, панциря же никогда на себя не надевают; некоторые же не имеют [на себе] ни хитона, ни [грубого] плаща, но, приспособив только штаны, прикрывающие срамные части, так и вступают в схватку с врагами».

В другом месте у того же Прокопия уточняется, что были у славян и большие щиты, а копья, видимо, были приспособлены как для ближнего боя, так и для метания (поэтому их приходилось на каждого воина по две штуки). В более поздние времена такие метательные копья именовались сулицами:

«Все мужчины вооружены у них небольшими дротиками, по два на каждого, а у некоторых сверх того — прекрасные щиты, только чересчур тяжелые, затрудняющие собой движения. Есть у них и деревянные луки, и стрелы, намазанные ядом: этот яд действует сильно, и спастись от него можно только, приняв вовремя какое-нибудь противоядие или другое средство, известное знающим врачам; или же надо вырезать пораженное ядом место, дабы отрава не распространилась по всему телу».

Как видим, ни конницы, не мечей в VI веке славяне не знали. Были вооружены сравнительно легко, что понятно при их полупартизанской тактике: стремительные удары и уход от противника в пересеченной местности делали ненужной конницу и нефункциональным наличие большого количества доспехов.

Особенности боевого построения связывались Прокопием с отсутствием у славян единого правителя и описывались в сравнении с регулярным построением византийской армии, продолжавшей традиции македонской фаланги и римских легионов. Славяне нападают толпой, это не могло не бросаться в глаза грекам, привыкшим к четкому построению. В тексте видно презрительное раздражение просвещенного византийца по этому поводу: славяне не принимают открытого боя, заставляя врага биться в тесных местах.

«У них нет общей власти, они вечно во вражде друг с другом и в бою не знают правильного строя, не стараются сражаться в боевом порядке, равно не любят показываться на ровных, открытых со всех сторон местах. Если случится им отважиться на рукопашный бой, они поднимают общий крик и медленно подвигаются вперед; если противник начнет отступать перед их криком, то наступают сильнее; если же нет, поворачивают назад, не стараясь испробовать силу врага в рукопашной, и скрываются в лес, где у них есть надежная защита; так они заставляют врага сражаться в тесных местах».

Прокопию Кесарийскому вторит другой византийский писатель, военачальник и теоретик военного дела император Маврикий Стратег (VI век):

«Ведя разбойную жизнь, они любят совершать нападения на своих врагов в местах лесистых, узких и обрывистых. С выгодой для себя пользуются засадами, внезапными нападениями и хитростями, ночью и днем, выдумывая многочисленные уловки. Пребывая в состоянии анархии и взаимной вражды, они ни боевого порядка не знают, ни сражаться в правильном бою не стремятся, ни показаться в местах открытых и ровных не желают».