Храм

Когда я протягивал купюру, в кармане джинсов начал вибрировать мобильный телефон. Я спокойно рассчитывался за покупку и улыбался продавцу, никуда больше не спеша. Засунув Библию под мышку, подошел к дереву и оперся на него беззаботно. И наконец-то заглянул в свой мобильный телефон, на экране — сообщение на испанском языке:

Остался один день, чтобы пожелать тебе не счастливого, а напряженного года, ведь для писателя это намного важнее, как я понимаю. Не теряй времени, начинай писать свой роман сегодня. Надеюсь однажды снова тебя увидеть.

Надя

Я радовался тому, что снова увижу Фернандо в понедельник. Это было второго февраля. В соборе витал приятный запах, и как только старик заметил, что я переступил порог, он тут же потер руки.

— Заходи, странник! — воодушевленно произнес он, даже не поприветствовав меня. — Следуй за мной, мне нужно тебе кое-что показать.

На столе с синтетическим покрытием лежали два пакета из фольги, которые он тут же раскрыл.

— Ой! — воскликнул я. — Блины! Так вот что благоухало уже на входе, а я никак не мог понять… Какой сюрприз!

Его зрачки блестели, как у деда, который только что подарил красную карету — игровой пульт управления — своему маленькому внуку-принцу на день рождения. Если не считать, что Фернандо одновременно и был тем ребенком, что получил подарок, — так он восхищался своим сюрпризом!

— Неужели это вы их приготовили?

— Конечно!.. Ну, точнее, почти… я помогал. Принес сестре корицу и гречку.

— Сразу и то и другое? В блинах корица и гречка? Это местное фирменное блюдо?

— Да, очень местное. Джильда немного ограниченна в возможностях, что касается ее квартиры. Но она по-настоящему искусная повариха. Всегда пробует новые рецепты.

— Мне это очень нравится. Люблю оригинальность. И оригиналов тоже люблю.

Он не переставал улыбаться, все еще гордый и счастливый тем, что из этого вышло, — радостью, которую удалось доставить. Он был равно и ребенком и дедом. И — святым. А главное, другом. Старым и светлым, как день.

— Они еще теплые, — говорил он довольно, когда поставил на стол одну из тарелок. — Сегодня я намеренно пришел позже, хотел, чтобы ты их попробовал теплыми. Договорились же на десять часов, а уже…

Старик отыскал свои огромные карманные часы — реликвию, которую хранил в кармане шерстяной куртки.

— …одиннадцать тридцать! — воскликнул он. — Если я буду каждое утро начинать работу в такое время, барселонцы закончат храм «Саграда Фамилия» раньше, чем я закончу свой! Ты неисправим, странник!

— К сожалению, лег спать поздно, поэтому утром с трудом проснулся. Я вам расскажу об этом в другой раз… кстати, я не завтракал и очень голоден.

Мы сели вместе за стол и проглотили по полдюжине блинов каждый, смакуя замечательное — не столь уж знаменитое! — «Тоскар Монастрелль». В глазах отражалась наша сытость, хорошее настроение, ощущение братства. И дружбы. Я вспомнил поговорку, которую часто повторяла моя мать в такие минуты: «Светлое Сретенье — конец зиме».

После еды Фернандо вытащил из сумки маленький деревянный инструмент — окарину. Поднес эту древнюю флейту к губам и извлек из нее несколько меланхолических нот. Это звучало красиво. И мощно.

— Не знал, что вы играете на этом инструменте, Фернандо.

— О! Я только пробую, импровизирую. Подбираю мелодию на слух, по…

— …наитию, знаю.

— Мой отец играл на окарине, когда я был маленьким. Даже во время войны, я имею в виду гражданскую войну, по вечерам, бывая дома, он радовал нас — мою мать, сестру и меня. Незабываемые минуты. Я их возвращаю насколько возможно, но не умею читать ноты и поэтому не получается выучить любимые куски…

— Что касается чтения, у меня для вас есть кое-что.

Я вытащил из рюкзака оказию, что приобрел у букиниста на склоне Куэсто-де-Мояно.

— Это Библия. Я подумал, что… ну…

Я не знал, как сформулировать свое предложение, чтобы не ранить старого человека, не напоминать о его невежестве.

— Почему бы нам не почитать ее вместе? — сообразил я наконец.

Он не произнес ни слова.

— Так как мы видимся практически каждый день, — продолжил я, — кроме, разумеется, воскресенья, и мне тоже интересно открыть для себя эту книгу, с которой я мало знаком, даже не принимал ее из-за того, что произошло с моей матерью… ну, вы знаете эту историю… Итак, я решил, если вы согласны, читать ее вслух каждый день, возможно, те пассажи, которые выберете вы.

Он словно онемел. Но взгляд был красноречивым. Этот взгляд пронзил меня, и кобальт его глаз навсегда отпечатался в моем сердце.

Наконец старик взволнованно пробормотал:

— Нельзя ли начать с того места, где речь идет о Сретенье, это так кстати.

— Разумеется, Фернандо. Где же это место?

— Сорок дней после рождения Господа. Когда Его представляли в храме…