Храм любви

Свой герцогский титул он получил неожиданно, после смерти двух прямых наследников. Раньше, когда он был простым младшим офицером кавалергардского полка, его не преследовали с таким азартом. Он не был в избытке наделен благами сего мира, что позволило ему, несмотря на привлекательную внешность и превосходные манеры, достичь возраста двадцати семи лет, избежав венца. Он с удовольствием проводил время в обществе утонченных и очень красивых женщин, которыми окружил себя принц Уэльский. Но когда он внезапно сделался Четвертым герцогом Инглбери, все резко изменилось. От него не укрылось то, как сразу же изменились интонации честолюбивых матерей. А девушки, в надежде на то, что в один прекрасный день кто-то из них станет герцогиней, словно лепестки роз усеивали его путь.

Однако он твердо решил, что не женится, прежде чем не приведет в должный порядок все то, чем обладает, а главное, – пока не найдет той, которую сочтет достойной носить его имя.

История рода Бери уходила в глубь веков. Насколько герцогу было известно, они были в родстве с Рейксами. Само собой разумелось, что никто из них никогда не был замешан ни в одном скандале и ничем не запятнал фамильной чести.

На некоторое время герцог оставил мысли о браке и вместо этого занялся обустройством замка Ингл с тем, чтобы тому не было равных среди самых великолепных частных домов Лондона.

У него не было никакого желания, как он втайне признался себе самому, делить его с кем-либо еще, по крайней мере до тех пор, пока он не станет значительно старше.

В тридцать три года он все еще продолжал считать себя совсем молодым. Это было неудивительно, поскольку большинство его друзей, ценивших его ум и с удовольствием проводивших время в его обществе, были старше, чем он сам.

Джордж Керзон, в тридцать девять лет ставший вице-королем, всегда был очень привязан к герцогу. Вскоре после своего прибытия в Индию, он решил, что герцог должен его навестить в самом скором времени.

Однако из-за многочисленных дел в Англии, герцог, может быть, и не воспользовался бы приглашением лорда Керзона так быстро и с такой готовностью, если бы не леди Шарлотта.

Во время прошлогоднего лондонского светского сезона герцог заметил, что где бы он не появился, рядом с ним неизменно оказывалась леди Шарлотта.

По общему признанию, она была одной из прелестнейших женщин столетия ей было двадцать семь лет, и она находилась в расцвете своей красоты.

Ни один бал или званый ужин не обходился без леди Шарлотты. Любой мужчина после встречи с ней оказывался во власти ее очарования.

Дочь герцога Кембрийского, она в семнадцать лет убежала из дома с Филиппом Деннингтоном, о котором мало было сказать, что он необыкновенно красив – он был сокрушительно красив. И для молоденькой девушки он должен был казаться молодым богом.

Однако его положение в обществе не было значительным, и поэтому герцог Кембрийский пришел в ярость. Тем не менее ему не оставалось ничего другого, кроме того, как любезно принять своего зятя. Но он даже не притворялся убитым горем, когда Филипп Деннингтон, принимавший участие в скачках с препятствиями, сломал себе шею.

К тому времени Шарлотте было двадцать четыре года, и ко всеобщему удивлению, от этого брака не было детей.

Когда миновал год траура, герцог и его жена решили, что их дочь не должна вторично совершить ошибку. Герцог открыл двери своего дома на Парк Лейн. После первых же приемов, которые они устроили, Шарлотта прочно утвердилась в роли красавицы, которой предназначено покорить лондонское общество.

Если ее, муж когда-то казался молодым богом, то сейчас она выглядела как богиня. Она была высокой, красивой, с пышными, чувственными формами – такой тип как раз был в это время в моде.

У нее был тот бело-розовый тип лица, который традиционно считается типично английским, и ярко-голубые, незабудковые глаза.

Более того, годы, проведенные с Деннингтоном, который был гораздо старше ее, воспитали в ней остроумие и вкус к занимательной беседе. Ее манера флиртовать пленяла любого мужчину, который приближался к ней.

Ничто человеческое было не чуждо герцогу Инглбери и, естественно, он нашел Шарлотту привлекательной.

Вскоре ему стало известно, что светское общество, к которому они оба принадлежали, пришло к выводу, что они идеально подходят друг другу. Когда он обедал в Марлборо-Хаус, что бывало довольно часто, то Шарлотта всегда сидела рядом с ним. Если он был гостем какого-либо приема, каких всегда множество в Лондоне, она тоже находилась там, словно это было ее законным правом.

Герцог догадывался, что они стали предметом многочисленных пересудов. Многое из того, что ему приходилось слышать в своем клубе или палате парламента, звучало двусмысленно, давая ему понять, что он слишком затягивает принятие решения.