Храм муз

– Моя вылазка могла скверно обернуться. Поездка была опасная. Не хотелось бы, чтобы ты пострадала. Род Юлиев никогда не простил бы мне такого.

– Как будто тебя очень заботят дела нашего рода! – После чего, закрепив за собой что-то вроде вербальной победы, она продолжила уже более спокойным тоном: – Ты видел городские улицы нынче утром?

– Кажется, там довольно много народу. Это что, сегодня отмечают какой-то религиозный праздник?

– Много людей прибыло из сельской местности. Кажется, у Атакса опять было еще одно видение. И вроде бы Баал-Ариман скоро будет говорить с народом и откроет новую эру для Египта и всего мира. Вот люди и побросали все свои дела и устремились в Александрию.

– Если возле дворца собрались такие толпы, то что творится в Ракхоте?

– Вот это я и хочу выяснить. Береника и ее немаленькая свита почитателей собирается после полудня посетить этот храм. Она пригласила с собой Фаусту и меня. Хочешь тоже поехать с нами?

– Ни на что не променял бы такое мероприятие! – заявил я.

Юлия чуть прищурилась.

– Могу поспорить, ты рассчитываешь, что тамошние жрицы снова будут заниматься самобичеванием.

– Нет, я далек от этого. Эти бедняги наверняка еще не оправились от предыдущей порки. Нет, у меня другое на уме.

Теперь глаза моей собеседницы были похожи на узкие сверкающие полоски:

– И что именно?

– Дай мне немного времени над этим подумать, и в помощь мне вдохновение муз, – ответил я, сперва даже не заметив двойного значения своих слов.

– Музы? А какая муза покровительствует ищейкам, шпионам и следователям?

– Хороший вопрос! Как я подозреваю, скорее всего, Клио. Она – муза истории, а я как раз пытаюсь выяснить правду, скрытую за лживыми историями. Или, возможно, есть и еще какая-то безымянная муза, покровительствующая таким людям вроде меня.

– Твой гений* очень странное создание. Дядя Гай часто говорил это.

Вечно этот дядюшка Гай!

Я собрал нескольких сотрудников посольства, включая Руфуса, и объявил им о предстоящем развлечении. Мы заказали огромные посольские носилки и нагрузили их достаточным количеством вина и закусок, которых хватило бы на небольшой банкет. В итоге нас собралось шесть человек, и каждый прихватил с собой одного личного раба, чтобы тот его обслуживал. После чего остановились у дворцовых ворот, дожидаясь Беренику и ее свиту.

– Если улицы под завязку заполнены людьми, – заметил Руфус, – этим наземным триремам потребуется несколько часов, чтобы добраться хотя бы до Ракхота.

А Рыжему следовало бы знать, что этой проблемой непременно озаботятся и без нашего участия.

Когда у ворот появилась компания Береники, оказалось, что впереди ее носилок движется летучий отряд из сотни македонских воинов, построившихся клином. Они будут обеспечивать нам свободный проход по городу. Все воины были в сверкающих бронзовых доспехах, а шлемы украшены высокими ярко-красными плюмажами – опознавательным знаком дворцовой стражи. За ними двигался массивный паланкин Береники, в котором сидела она в окружении своих любимцев, включая Фаусту и Юлию, а за ними следовала целая орда рабов, карликов и танцовщиков, не считая немереного количества шипящих гепардов и резвящихся бабуинов.

– Я так рада, что ты решил к нам присоединиться! – заорала мне Береника, стараясь перекричать царящий вокруг шум. – Следуй прямо за моим паланкином! Остальные расступятся и освободят тебе место!

Мы выполнили ее указание, и те, кто ехал в двух других носилках, бросали на нас рассерженные и недовольные взгляды – ведь мы стали преградой к их божеству. Я отметил, какой злобный и яростный взгляд бросил на меня Ахилла, который расположился во вторых носилках. После всех этих перестановок мы, наконец, двинулись вперед, сопровождаемые посвистыванием флейт, грохотом барабанов, переливами арф и звоном колокольчиков.

Даже при том, что солдаты расчищали путь, наше продвижение по улицам Александрии было весьма неспешным. Плотная толпа зевак и праздно шатающейся публики не слишком-то быстро освобождала нам проход. От царского дворца мы двинулись по улице Аргея на юг, к Канопской дороге, потом повернули на запад, напоминая при этом кильватерную колонну боевых кораблей, заходящих в гавань в безветренный день. Толпы громко приветствовали нас и распевали хвалебные песни в честь Береники, несмотря на то, что солдаты прогоняли их копьями с дороги. На нас дождем сыпались цветы, мне казалось, что все в городе украсили себя красочными гирляндами. Кстати, в толпе я заметил и тех, кто умудрился прихватить с собой змей, и я был крайне признателен, что и этот, с позволения сказать, вид украшения не летел в нашу сторону.

– Нынче будет отличный денек, – сказал Руфус, перекрикивая невообразимый шум, царивший вокруг, и поправил слегка покосившийся венок из роз, украшавший его голову.

– В храме, видимо, будет весьма жарко и душно, – заметил я, доставая чашу, которую Гермес тотчас наполнил вином.

– Если так и будем тащиться, можем не успеть к моменту, когда статуя бога заговорит, – заметил кто-то из посольских.