Храм ненависти

— Положим, да, — сказал с улыбкой Андре Серваль. — Я бесконечно вам благодарен, месье, за предложенную помощь, но я храню внутреннее убеждение, что собор Сен-Мартьяль будет воздвигнут при помощи своих собственных возможностей, без вмешательства какого-либо представителя власти… Он не будет результатом какого-либо политического соглашения или какой-то секретной сделки. Задумывались ли вы когда-нибудь, господин муниципальный советник, над тем фактом, что великие поэмы и становились великими, не нуждаясь в подготовке общественного мнения? Для замысла, более высокого, чем все препятствия, не существует непреодолимого барьера… А разве собор не является величайшей из поэм? Разве он не есть плод народного вдохновения, поднявшегося до небесных высот, до самой бесконечности? Сама душа народа преодолеет все трудности, могущие воспрепятствовать реализации этого творений… Поэтому я считаю, что ваш визит бесполезен.

— В таком случае я могу вам гарантировать, что у вас ничего но выйдет с постройкой собора на выбранной вами площадке, если я буду против этого! Когда ваше заявление будет передано в наш муниципалитет, мне, вне всякого сомнения, поручат изучить его для определения отношения. Не боитесь ли вы, что оно будет для вас исключительно неблагоприятным?

— По какой причине?

— О! По очень простой причине, которая тотчас же будет поддержана моими коллегами… Я начал бы с того, что заявил бы, что не вижу абсолютной необходимости строить в том месте, которое вы избрали, новый собор… Тем более, что Париж уже имеет очень красивый храм наряду с несколькими великолепными соборами, а также множество церквей и часовен в то время, как мы не можем, в радиусе двадцати километров, найти более подходящего места, чем эта обширная окружность площади де па Дефанс, для подготовки к следующей всемирной выставке, о которой много говорят и которая должна в один прекрасный день увеличить приток туристов со всего мира, и особенно оживить развитие нашего искусства и нашей промышленности. Известно ли вам, что вопрос о месте размещения будущей выставки ставится очень серьёзно и что предложено уже большое количество интересных архитектурных проектов?

— Я в курсе этого, но имейте в виду, я не один! Не Государственный ли Совет не так давно привлёк внимание общественности в своём годовом отчёте к скандальным размерам расходов, связанных с изучением этих бесполезных проектов?

— Но кто вам сказал, что вмешательство вышестоящих властей заставит наш муниципальный совет раскрыть перед общественностью ящики своих письменных столов? Сам тот факт, что вложены уже значительные суммы, может для нас стать решающим доводом, чтобы склонить правительство перейти к непосредственной подготовке к выставке с единственной целью избежать скандала! Чем озабочен Государственный Совет? Тем, чтобы расходы были оправданы! А они будут оправданы, если работы начнутся… И в этот самый день столь желанное место для вашего собора будет потеряно! И, наконец, вы забываете о том, что во Франции парламентская форма управления и что вам придётся рассчитывать на поддержку Палат! А это мне представляется довольно сомнительным… Вы вынуждены будете стучать в очень многие двери!

— Вы ошибаетесь, поскольку я ничего не прошу — ни единого сантима! ни у городских властей Парижа, ни в Пюто или Курбевуа… И несмотря на это я намерен подарить этим трём городам самый выдающийся монумент нашей эпохи! Вы говорите о туристах? Они приедут, будьте на этот счёт спокойны, месье Боравен! Но ими будут люди с душой паломников, в отличие от обычных путешественников., Вы говорите о коммерции? Думаете, миллионы верующих, которые многие годы ездят в Лурд или Лизье, не пустили в ход то, что вы называете «деловые сделки)»? Вы увидите даже, что долго после моей смерти, ибо я знаю, что будет предпринято всё, чтобы меня ликвидировать, мне будут воздавать посмертные почести за один только замысел этого собора и за стремление наперекор всему построить его! При этой мысли мне безразличны заботы о признательности людей. Вы можете идти.

Муниципальный советник не соизволил даже ответить и покинул эту нищую мансарду, вся обстановка которой, в его глазах, состояла только из мечтаний и грёз пророка-отшельника. Спускаясь по лестнице с шестого этажа, месье Боравен подумал, что если бы депутаты тратили своё время на таких вот поэтов, то на выборах никто бы за них не проголосовал.

Андре Серваль так и продолжал свою борьбу, но временами его охватывало глубокое отчаяние: ему казалось, что Париж, такой иногда великодушный, на этот раз ничего не хотел и слышать о его великой идее. Верно оказывалось то, что Париж ещё и ненасытный город! И конфликт, произошедший у художника с муниципальным советником, повторялся изо дня в день, из часа в час, сотни раз, во время нескончаемых и бесплодных дискуссий с инженерами-строителями мостов и дорог, ведущими городскими архитекторами, владельцами недвижимости и управляющими доходных домов, окружающих площадь де ля Дефанс. И абсолютно повсюду наш герой наталкивался на непонимание и эгоизм.