Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга

Архимандрит Минас, как видно из текста, упоминает о каком-то уже ранее полученном разрешении, о котором на сегодня ничего не известно. Хотя просьба архимандрита (вардапета) Минаса не была удовлетворена, сам факт ее свидетельствует о том, что к тому времени в городе было, вероятно, немало армян.

Еще один исторический документ свидетельствует о стремлении Петра I привлечь армян к приезду в С.-Петербург. В 1715 г. в Персию с дипломатической миссией отправлен сподвижник царя Артемий Петрович Волынский. Послу Волынскому предписывалось, в частности, «склонять шаха, чтобы повелено было армянам весь свой торг шелком сырцом обратить проездом в Российское государство более удобным водным путем до самого Петербурга, вместо того чтобы возить в турецкие земли на верблюдах. Разведывать об армянском народе, много ли его и в которых местах живет, и есть ли из них какие знатные люди из шляхетства или из купцов и каковы они к стороне царского величества; обходиться с ними ласково и склонять к приязни»[976].

Армянская община в С.-Петербурге стала постепенно увеличиваться; Петр I по-прежнему призывал армян в Россию для расширения в стране торгового и промышленного дела, обещая «честный армянский народ ради христианства содержать в особливой милости»[977]. Но, несмотря на такое благорасположение Петра I, армянские общины в Петербурге и Москве по-прежнему не имели возможности строительства каменных храмов. Это видно из письма вардапета Минаса от 8 марта 1722 г. в Государственную Коллегию иностранных дел, где он, в частности, сообщал: «И тому де лет с десять (в 1714 г. – а. А.) по его прошению, его императорское величество изволил было повелеть в С.-Петербурге дать место под церковь их армянскую и на слободу, однако же того по се время не учинено, и он, Минас вардапет, сим просит о том же и дабы ныне вскоре повелено ему было отвести здесь в Москве места на сто дворов, а в Санкт-Петербурге на 50 дворов и под церкви, и под кладбища к таким слободам пристойные места»[978].

Стремясь к расширению экономических связей с европейским Западом, Петр был заинтересован в участии армян как талантливых предпринимателей и незаменимых помощников в деле организации устойчивой системы торговли. Преследуя аналогичные цели в Персии и Турции, где армяне занимали ключевые позиции в экономике, торговле и других сферах, Петр не просто создавал благоприятные условия для их деятельности в своем государстве, но и энергично способствовал их переезду на русский Север. Подтверждая заинтересованность в росте числа армянских коммерсантов и промышленников, Петр через Коммерц-Коллегию опубликовал указ о торговле персидскими товарами через Армянскую компанию. Об оценке Петром достоинств армянского купечества наглядно свидетельствует его повеление от 14 мая 1723 г., которым государь требовал: «Призвать в Сенат из Армянской компании лучших двух или трех человек и объявить им, чтобы они к размножению коммерции с российскими купцами имели старание»[979].

Но при Петре I армяне, жившие в Москве и в С.-Петербурге, так и не смогли получить разрешения на постройку храмов, так как Св. Синод Русской Православной Церкви в те годы препятствовал возведению армянских церквей в этих главных городах России. И, несмотря на обещание Петра I принять «оный армянский народ, ради христианства, в особливую милость и протекцию»[980], их просьбу не удовлетворили.

Послепетровская эпоха (1725–1740 гг.)

Ситуация несколько улучшилась во время краткого царствования преемницы Петра I Екатерины I (1725–1727 гг.). В декабре 1724 г. вардапет Минас в очередной раз прибыл в С.-Петербург, где он вел переговоры о приведении армянского народа под защиту и покровительство России. Об этом упоминал, в частности, французский посланник в Петербурге де-Камерон в своем донесении в Париж от 16 декабря 1724 г.: «В одном из предыдущих писем я сообщал, что один киргиз-кайсацкий князь, вступивший под покровительство царя, крестился недавно в православную веру. После того сюда приехал депутат от армянского князя с изъявлением готовности именитейших людей его нации и всего народа принять подданство царя»[981].

15 сентября 1725 г. вардапет Минас вместе с местными армянами обратился в Св. Синод с ходатайством о том, чтобы выстроить в С.-Петербурге молитвенный дом. Рассмотрев эту просьбу, Синод указом от 29 сентября определил: «…дом молитвенный иметь в Петербурге армянам дозволить и в службе их по своему закону запрещения не чинить (не делать. – а. А.), только вновь костела (церкви) с отменой от домового строения им не чинить, и из благочестивых российского народа христиан по оному своея веры мудрованию не превращать и никакого соблазна и церкви Божией уничижения не творить под великим штрафом и жестоким наказанием»[982].

Таким образом, вероисповедное положение петербургских армян улучшилось. Теперь им разрешалось иметь молитвенный дом для совершения богослужения, но разрешалось это, правда, со значительными ограничениями.