Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга

Однако далее государыня определяет допустимые рамки веротерпимости на конкретном примере. «Капуцины, которым дозволено жить в Москве, заупрямились нынешнею зимою, не желая похоронить одного француза, умершего внезапно, отзываясь тем, что он не причастился, – сообщает Екатерина II. – Авраам Шомеи сделал против них заявления для доказательства, что они обязаны похоронить это тело, но ни это заявление, ни два приказания губернатора не подвигнули тех отцов к повиновению. Наконец им сказали выбирать: или отправиться за границу, или похоронить того француза. Они уехали, и я послала отсюда (из С.-Петербурга. – а. А.) августинцев, более уступчивых, которые, видя, что тут шутить было нечего, сделали все, что от них хотели»[248].

Как видно из приведенных строк, императрица упомянула о живших в Санкт-Петербурге августинцах. Это противоречит духу прежних распоряжений Екатерины II; возможно, в черновике была допущена ошибка, и на самом деле речь шла о францисканцах. А, с другой стороны, это могли быть «заезжие монахи», обладавшие временным статусом на пребывание в российской столице.

«По статутам состоит католический приход в Санкт-Петербурге из немцев, французов, италианцев и поляков, – отмечал в конце XVIII века И.Г. Георги. – К одному из сих народов должны присообщаться и португальцы. Оный приход имеет шесть патеров, из которых один есть старший (superior), которого Папский совет в сем звании подтверждает. Все они долженствуют быть францисканцы и через каждые четыре года переменяться или по крайней мере снова на четыре года быть избраны. Старший должен наблюдать, чтоб никто из другого какого исповедания, а наипаче из греческого (православного. – а. А.), не принимал католической веры»[249].

В те годы количество католиков в Петербурге быстро увеличивалось. В 1772 г. произошел первый раздел Польши, и многие поляки, ставшие российскими подданными, переселялись в столицу. В следующем году была издана булла папы Климента IV (от 21 июля 1773 г.), в которой объявлялось о закрытии и повсеместном упразднении «Общества Иисуса». Однако Екатерина II не позволила обнародовать в России этот документ и дала возможность иезуитам продолжить свою деятельность в России. Кроме того, императрица разрешила католикам строительство в столице новых церквей.

После первого раздела Польши, когда большая часть Белоруссии вошла в состав Российской империи, Екатерина II в ноябре 1773 г. подписала указ об учреждении Могилевской католической епархии в границах Российской империи с центром в Санкт-Петербурге. Во главе епархии был поставлен российский подданный – епископ Станислав Богуш-Сестренцевич. Он происходил из литовских дворян-реформатов, получил образование во Франкфуртском университете, состоял на военной службе, а потом был воспитателем детей князя Радзивилла, в доме которого и перешел в католичество. В 1773 г. назначен епископом Белорусским, а в 1782 г. возведен в сан архиепископа. «С 1773 года состоит (петербургский) католический приход под ведомством епархии Могилевского архиепископа (ныне – Станислава Сестренкевича), кавалера орденов Белого Орла и св. Станислава»[250], – писал И.Г. Георги.

Правительство считало, что католический митрополит не может иметь титул «Санкт-Петербургский» – господствующим вероисповеданием было Православие, и только православный иерарх мог носить такой титул.

Строительство католического собора из-за материальных затруднений затянулось более чем на 20 лет. Но оставить громадное недостроенное здание прямо в центре столицы было невозможно. Да и католическая община, собравшая на сооружение храма около 100 тысяч рублей, усердно хлопотала перед Екатериной II о скорейшем завершении работ. Они, по решению императрицы, вскоре были поручены синдику (старосте) католической церкви итальянскому архитектору Антонио Ринальди. С 1752 г. он жил в России; его постройки в Петербурге также носят переходный характер от барокко к раннему классицизму[251].

Ринальди несколько изменил проект Валлен Деламота. Он еще больше облегчил фасад высоким парапетом и украсил его мраморными фигурами, изображающими евангелистов. Но возведение нового собора в центре Петербурга затягивалось, так как денег, собранных общиной, явно не хватало.

Деньги для строительства частично выделялись казной, частично поступали от жертвователей и прихожан – «помощью здешних и иноземных складчин»[252]. Стоимость всех работ составила 118 тыс. 730 руб. Значительную часть этой огромной по тем временам суммы вложил в постройку собора баварский негоциант Андрей Пирлинг[253]. Как отмечал Ф. Туманский, католическая церковь также «обогащена подаянием императора Римского Иосифа Второго»[254]. (Австрийский император Иосиф II (†1790) побывал в России в 1780 г. по приглашению Екатерины II. Это был неофициальный визит, и монарх остановился в Петербурге под именем графа Фалькенштейна.)