Хрангелы

Все хрангельские службы были заняты поиском детей, которые не «изменились». В отчетах так и писали: «изменившиеся дети», «неизменившиеся дети». С каждым днем «неизменившихся» становилось все меньше и меньше. Поэтому не менее важно было найти причину «изменения». Этим занимался Отдел противодействия, привлекая лучшие умы и сильнейших волшебников, но пока – безрезультатно. Видимо, самые могучие черные маги не позволяли приблизиться к разгадке этой тайны.

Генимыслей даже подумать боялся, что будет, если темноны найдут ребенка, способного стать у них на пути. Допустить этого нельзя было ни в коем случае, тем более что «эпидемия» ширилась. Поэтому глава Совета лично наблюдал за каждым «неизменившимся». И места себе не находил, если такой ребенок заболевал или попадал в опасную ситуацию. Но тяжелее всего было, если он вдруг совершал что-то, свидетельствующее о «заражении». Это означало, что темноны выиграли еще один бой.

Со времени совета прошло три недели, и за эти недели его грива с редкими серебряными нитями превратилась в заснеженное поле. Порой, мельком глядя в зеркало, он замечал, что становится удивительно похож на Сенсора. И тогда мысль о том, что Сенсор все-таки выиграл свою битву, придавала ему сил и решимости: «Мы не сдадимся. Мы ни за что не сдадимся!»

Глава темнонов, Дарк, тоже верил в победу. И темные силы точно так же стремились разыскать того, кто способен им помешать. Дарк отлично знал: хрангелы сопротивляются, хрангелы отчаянно борются за каждого ребенка, поэтому сейчас все зависело от скорости. И ежедневно выслушивая отчеты, надеялся, что потенциальная угроза наконец-то обретет имя, и тогда – победа, безусловная, окончательная победа! Но ничего не происходило, и напряжение не покидало ни одну из сторон.

***

Силы Добра и Зла вели борьбу, а мир в это время просто жил. Пускай не так, как прежде, – более тревожно, уже насторожившийся, но жил. Взрослые не делили детей на «заразившихся» и «чистых», а их возросшую жестокость объясняли чем угодно – магнитными бурями, вспышками на солнце, накопившейся усталостью, плохой экологией и еще тысячью причин. Между тем на землю надвигалось веселое, беззаботное, долгожданное время. КА-НИ-КУЛЫ! И подхватившие «вирус», и «неизменившиеся» предвкушали отдых и строили планы, кто – грандиозные, кто – не очень.

Форчуньин любимец сидел на веранде и раздумывал. Во-первых, можно поехать во Францию. Его родителям, успешным архитекторам, предложили участвовать в проектировании бизнес-центра в Париже. Парижской мэрии хотелось, чтобы здание было модерным и вместе с тем – очень «французским». Поэтому разработчиков пригласили месяца на два окунуться в атмосферу местной жизни. Родители уговаривали Ника ехать с ними, но он пока колебался: были варианты не менее увлекательные. С месяц назад его лучший друг, Стив, предложил поехать к своему старшему брату, который уже давно жил на побережье и был виртуозным серфером. Нику ужасно хотелось научиться винд-серфингу, он чувствовал, что это – его, ему часто снилось, что он ловит океанскую волну, подчиняется ее ритму и в то же время вплетает его в рисунок своего движения...

Это были бы самые восхитительные каникулы, какие можно было придумать, но в последнее время происходило что-то странное. Стив постепенно превращался в желчного, вечно раздраженного чужака. На каждую беззлобную шутку откликался ядовитой тирадой, часто злился, а однажды чуть не полез в драку – самую настоящую драку, а не их шутливую потасовку. Сначала Ник не придавал этому значения, но Стив менялся все больше и больше, И Ник ужене был уверен, что сможет выдержать этого нового, незнакомого Стива – даже ради серфинга.

Наконец, третий вариант. Ника, как победителя Большой викторины, наградили поездкой в летний лагерь, где отдыхали юные дарования со всего мира. Поездка очень заманчивая: лагерь расположен на острове, и, говорят, там очень интересно. Девочка из их школы, подающая надежды гимнастка, рассказывала о невероятной красоте природы, людях, с которыми познакомилась в лагере, соревнованиях, театральных постановках. Она с удовольствием отправилась бы туда еще раз.

Нику, наверное, тоже понравилось бы там, правда, его смущало, что он еще никогда не отдыхал среди чужих людей. Даже если – далеко от дома, все равно кто-то свой был рядом: родители, друзья, родня... «А, может, это и к лучшему», – подумал Ник. В последние недели ему казалось, что некоторые одноклассники просто сошли с ума, и даже – Кристина.

После случая с томатным соком он пообещал себе не думать о Кристине плохо, и вообще о ней пока не думать. Но это как раз и не получалось. Ник спрашивал себя, не сам ли он виноват в таком отношении к нему... Может быть, общение с незнакомыми людьми в незнакомой обстановке станет лакмусовой бумажкой, которая все прояснит.

***