Хрангелы

– Про Антона мне мама рассказывала. Увидишь очкарика, бормочущего об интегралах и логарифмах – это он.

Она еще не договорила, когда у нее за спиной раздался голос:

– Простите, это, случайно, не вы летите в GT?

Маша обернулась и застыла, открыв рот. Голос принадлежал страшно симпатичному мальчишке! Она подумала, что если бы это «страшно симпатичный» написала в тетради или же произнесла вслух, училка литературы упала бы в обморок. Но что делать, если он и в самом деле ужасный симпатяга? Высокий, хорошо сложен, волосы черные, глаза (честное слово!) синие. В студии, где Маша (как она сейчас думала – зря) провела столько лет, не было ни одного такого красавчика. И эта причина Машкиного косноязычия стояла и                

улыбалась, а потом, не прекращая улыбаться, представилась:

– Антон.

– Вот тебе и логарифм в очках, – пробормотала Наташа.

«Прямо чудо природы... разве таким хватает времени на математику? Они же, наверное, не успевают отвечать на звонки влюбленных одноклассниц...»

Уже в самолете, когда все благополучно расселись и едва не опоздавшая, запыхавшаяся Ольга стала дышать ровнее, а образцово-рекламная стюардесса заканчивала традиционное приветствие, Маша решилась поделиться с Натой мыслями по поводу удивительного сочетания в одном человеке красоты и ума.

– И это говоришь мне ты? Да вы же два сапога пара! Только ты – умная красавица, а Антон – красивый умница.

Точно, согласилась Маруся, только о себе ведь так не думаешь. Притихшая, она смотрела в иллюминатор. Как там будет, в этом знаменитом GT?                

Сад талантов

Для любой, даже самой коммуникабельной личности, первый день в незнакомом месте – очень даже волнующий. GT был незнакомым местом для всех, кто сюда приезжал. По правилам, побывать здесь можно было только один раз. И вот вся июльская компания талантов собралась в столовой для первого ужина и знакомства.

Все пока еще держались группами, которые образовались во время перелетов, и столовая представляла «перетасованную» политическую карту – вон, за крайним столом, сидит Япония, за большим – в центре – вперемешку Италия, Индия, Корея. Рядом – Англия, и так далее.

С едой расправились быстро – во-первых, все проголодались, во-вторых, уж больно хотелось познакомиться. Директор лагеря представил персонал, коротко рассказал о правилах и режиме дня, а затем стал рассказывать о ребятах, собравшихся в столовой: называл страну, имя и чем отличился каждый из них.

Ник смотрел и удивлялся: в каких разных сферах могут добиться успеха дети! С ребятами из Штатов он познакомился, конечно, еще в самолете, и слушая Питера, ловко, одним движением перебравшегося из инвалидного кресла в самолетное, поражался – как это ему, Нику, посчастливилось оказаться в такой компании. Он, конечно, многое знал, а Питер не только многое знал, но еще и сам создавал. Его компьютерная программа обучения иностранному языку заняла второе место в конкурсе, где среди участников, представляющих восемь стран, почти все были старше двадцати пяти...

Слушая директора, Ник изо всех сил старался запомнить все, что тот говорил, и одновременно – увидеть в каждом какую-то особую примету, которая потом помогла бы вытащить из памяти его имя. Анна, теннисистка из Бельгии – похожа на Одри Тоту. Дейв, шахматист из Англии, – высокий и спортивный. Никогда бы не подумал, что его спорт – шахматы, похож, скорее, на волейболиста. Еще одна спортсменка – фигуристка из страны, известной ему как родина знаменитого футболиста Шевченко и знаменитых боксеров братьев Кличко.

«На-таль-я», – произнес по слогам директор. Сверкнув улыбкой, тряхнув светлыми волосами, девочка сказала: «Ната». Многие облегченно вздохнули, все-таки «Ната» сказать легче, чем длинное «Наталья». «Мисс Улыбка», окрестил ее Ник.

Потом представили еще двух Натальиных земляков: Марию и Антона. Что-то необъяснимо одинаковое было в их внешности. Может, они брат и сестра, подумал Ник. А потом понял – и Маша, и Антон по-настоящему красивы, и это делало их похожими друг на друга. К тому же оба влюблены в науку.

Мексиканка Салма, тринадцатилетняя поэтесса, запомнилась Нику                

национальной одеждой и двумя длиннющими черными косами – настоящий символ Мексики. О солнечной, яркой Салме так и хотелось сказать – «искрящаяся». Искра Салма.

В противовес Салме, Йен, художник из Японии, был воплощением созерцательного спокойствия, за которым таились внутренняя глубина и сила. Наверное, и картины у него такие же, подумал Ник: ничего кричащего и – сильная энергетика.