Храни меня

Сумасшедший взгляд Роана ловит мой, и он борется с теми, кто его держит. "Я не сделаю этого. Я не буду выбирать", — кричит он через причал. Голос у него хриплый и тягучий, он измучен решением, которое его удерживает.

"Я не буду выбирать", — повторяет он, задыхаясь, и я верю ему. Я верю, что он будет бороться до тех пор, пока у него не останется ничего. Он никогда не перестанет пытаться защитить и искупить.

Поэтому я делаю выбор за него.

Я сбрасываю шар с причала, сжимая его в руках, и делаю два шага к краю причала, прежде чем спрыгнуть.

Как только я опускаюсь под воду, я слышу, как Роан выкрикивает мое имя.

Не Кортес. Не Маленькая угроза или Ментироса.

Реджи.

Роан

Моя грудь разрывается на две части, как только я вижу, что она взяла в руки железный шар. Я бьюсь изо всех сил, вырываясь из рук удерживающих меня мужчин, пока она покидает причал.

"Реджи!" кричу я ей всем сердцем — разрушенный и сломанный орган все еще борется за нее.

Дэниел наносит мне удар ногой в живот, и я складываюсь пополам, рушась на землю. Я кричу, как раненый зверь, пока идут секунды, зная, что Реджи под водой теряет воздух с каждой секундой. Я едва успеваю заметить руки, тянущие меня вверх и тут же исчезающие под звуки выстрелов. Я не замечаю криков паники и женщин, падающих на землю, закрывая руками голову.

Единственное, что я фиксирую с предельной четкостью, — это плечо Дэниела, из которого брызжет кровь, и ключи в его руках. Я бегу за ними, как будто у меня не перерезана половина ноги. Я смутно узнаю лица своих братьев в начале причала — они держат оружие наготове и стреляют.

Я без раздумий прыгаю в воду в том же месте, где исчезла Реджи. Там темно и мутно, и я почти не вижу. Я плыву все глубже, пока не нахожу ее. Шар опустился на дно, а она висит в воде на конце цепи.

Я с трудом вставляю ключ в замок, мои пальцы онемели от холодной воды. Как только кандалы спадают, я обхватываю ее одной рукой и бью ногой в сторону поверхности.

Боли нет. Есть только она.

Когда я выныриваю на поверхность и плыву к берегу, я не чувствую ничего, кроме ее тяжелой и неподвижной головы, лежащей на моем плече.

Когда я ползу на коленях, обнимая ее, я не чувствую ничего, кроме ее веса в моих руках.

Как только я оказываюсь на суше, я кладу ее на спину и прижимаюсь щекой к ее пурпурным губам. "Нет, нет, нет", — бормочу я сквозь прерывистые рыдания, когда не чувствую, что из нее выходит воздух. Я проверяю ее пульс и делаю глотательный вдох, когда чувствую его.

Я наклоняю ее подбородок в сторону и опускаюсь на колени рядом с ней, чтобы сделать сжатие ее груди. "Ну же, Кортес. Не оставляй меня, мать твою". Ее веки трепещут от толчков, но она все еще без сознания и не дышит. "Дыши для меня, Реджи, пожалуйста!"

Я продолжаю давить пятками ладоней на ее холодный, влажный живот. Надавливаю и надавливаю, мое сердце разрывается, как ленты, с каждым толчком, когда она не дышит. " Очнись, пожалуйста, ты мне нужна. Если ты очнешься ради меня, клянусь, я, блядь, женюсь на тебе. Я возьму тебя с собой прыгать с парашютом. Я буду любить тебя каждый раз, когда буду дышать, каждую секунду своей жизни. Пожалуйста, просто вернись ко мне…"

Первый кашель настолько слабый, что я думаю, это просто мои сжатия сотрясают ее. А вот второй кашель — это точно. Он хриплый и слабый, но она кашляет. "Да, вот так! Давай, дыши, детка, дыши". Горячие слезы текут по моим холодным щекам, когда вода вытекает из ее рта, все больше и больше с каждым сжатием.

Она тяжело и сильно кашляет, ее шея подрагивает, и изо рта вырывается струйка воды. Ее глаза распахиваются, и она задыхается, делая неровные, но беспрепятственные вдохи. Мое тело чувствует сильный кайф. На самом деле я совсем не чувствую его, когда вижу, как цвет возвращается на ее щеки.

Я обнимаю ее и прижимаюсь к ее лицу. "Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя", — напеваю я, шок и облегчение стирают с моего сознания все мысли, которые не связаны с моей любовью к этой женщине.

Несколько мгновений я не в состоянии произнести что-либо еще. Но когда она издает хриплое "ро", я наконец нахожу в себе силы, мое горло перехватывает. "Я женюсь на тебе, Кортес".

Ее глаза с трудом остаются открытыми, но рот дергается в подобии улыбки. "У меня есть право голоса?"

"Абсолютно никакого". Я всхлипываю и смеюсь одновременно, прижимая ее к груди и целуя мокрые волосы. "Ты моя, Реджи, и я больше никогда тебя не потеряю".

"Ты не потерял меня", — тихо говорит она мне в рубашку.

"Я думал, что знаю, и этого было достаточно.”

Наши медики заканчивают осматривать Реджи, и все, чего я хочу, — это увезти ее подальше от этого острова и позволить моим братьям и людям Дэниела разобраться с кровавой бойней и выжившими женщинами. Но нужно сделать еще кое-что.

Лунный, а не солнечный свет струится между деревьями, но яма все равно ощущается одинаково — как освященная земля и зараженная пустошь одновременно. Тошнота подкатывает к горлу, когда в голову лезут свежие воспоминания.