Храни нас пуще всех печалей

Ревизия шкапа навела на мысль, что я или совершенно нестандартна по местным меркам или платья, собранные тут, из таких далеких эпох, что их пора выставлять в музее. Что бы я не одевала, мне категорически не подходило. Чаще всего платье было узко в талии, потом узко в груди, широко в заду и вообще в каждом я смотрелась ужасно... Может, пойти в штанах и повязаться платком сверху? Единственное, которое мне подошло, было светло-серого цвета и имело простонародное название "балахон" с гигантским вырезом и странными рукавами - от "фонарика" на плечах шли дурацкие ленточки, тут и там скрепленные шовчиками. И есть рукав и нет его... Задумчиво глядя на себя в этой безразмерной ночной рубашке, я то пыталась собрать ее руками на талии, то оставляла это занятие. Придется искать корсет, чтобы хоть как-то приталиться. Корсета подходящего размера не нашлось, зато нашелся большой платок черного шелка, которым я повязалась на манер японских поясов. Подол подтянулся вверх и даже укорачивать его было не надо, а декольте теперь было в окружении такого количества складок, что я сама с интересом посмотрела в него - не наросло ли там на пару размеров за время моих злоключений? Одно было плохо - здешние туфли были на плоской подошве и больше походили на домашние тапки, а ходить в таком я не могла - и так рост маленький, а тут еще и пятки проваливаются. Почему не изобретен каблук? Вон, у мужиков все сапоги с такими каблуками, что женщинам впору позавидовать! Словом, на бал я пошла в сапогах, в которых ходила здесь постоянно. А что? Они тонкие, из замши, зато у них каблук есть, а под платьем не видно ничего...

Бал, как и положено, открывал хозяин заведения очередной прочувствованной речью. Гости слушали, хлопали в ладоши и переминались с ноги на ногу, разглядывая друг друга. Дело все происходило в огромной зале на первом этаже, при открытых окнах во двор - иначе было бы слишком жарко да и сумрачно, но слуги уже сновали, расставляя в держатели факелы и толстые свечи. Первой парой пошли Этьен и леди Маргарита, за ними потянулись остальные, подстраиваясь в импровизированный хоровод. Музыка и впрямь была заунывная и достаточно медленная для того, чтобы успеть краем глаза уловить начинающееся движение пар, стоящих рядом и повторять за ними бесконечные повороты и прохождения. Видела я как-то реконструкторов, занимающихся средневековыми танцами. Зрелище было занимательное, доложу я вам! Вот и сейчас я выступала в роли таких реконструкторов, повторяя бесконечно похожие друг на друга движения. Еще радовало то, что тут между партнерами было расстояние почти что вытянутой руки, а разговаривать при этом можно, но затруднительно. Потому и сопели молча дамы и кавалеры, крутясь и меняясь местами, поглядывая по сторонам - как бы не сбиться да не наскочить случайно на соседа или партнера, а то жениться придется... Про последнее я, конечно, шучу, но намек Робера был ясен - не ищи себе приключений на пятую точку, не таращи глаза на того, с кем пляшешь.

На первый хоровод, пардон, танец, меня пригласил граф Ареньян. Медленно кружась по залу, я боковым зрением отмечала, куда надо повернуться, чтобы не пасть жертвой собственной неловкости. Граф тоже не спешил и рассматривал остальных танцоров.

Музыка тут была тосклива и заунывна. Под нее не пляски, а похоронные процессии водить надо, да и сами танцы тут, как я полагаю, не главное. Во время танцев договариваются о свиданиях, на которых и обсуждают все... подальше от чужих глаз. Или от глаз супругов, что тоже вполне вероятно. Судя по всему, тут приглашают на танец только за этим и либо добиваются положительного решения в свою пользу, либо идут к следующей кандидатке. Сам танец длится достаточно долго, чтобы оба решили, нужно оно им или нет. Между танцами публика успевала бегать к столу, на котором стояли кувшины с чем-то, что разливал Перри. Вино? Так еще и ужина не было, а здесь не принято пить просто так, значит какие-то отвары или вода с фруктами.